Семь камней - читать онлайн книгу. Автор: Диана Гэблдон cтр.№ 157

Сопровождавший его солдат постучал в дверь, произнес что-то по-испански и, кратко кивнув, оставил его.

Раздались шаги, и дверь открылась.

Малкольм Стаббс выглядел на двадцать лет старше, чем в последний раз, когда Грей его видел. Все еще широкоплечий и плотный, теперь он казался рыхлым и бугристым, словно слегка загнившая дыня.

– Грей! – воскликнул он, и его усталое лицо повеселело. – Откуда ты выскочил?

– Из головы Зевса, не иначе, – ответил Грей. – А ты откуда выскочил? – Полы мундира Стаббса густо покрывала красная пыль, от него пахло лошадью.

– О… я то здесь, то там. – Малкольм кое-как отряхнул пыль с мундира и со стоном рухнул в кресло. – О боже. Выгляни за дверь и позови прислугу, ладно? Мне необходимо выпить и хоть немного поесть, а то я пропаду.

Что ж, Грей знал, как по-испански «пиво»… Высунув голову в коридор, он заметил двух девушек-служанок, стоявших у окна в дальнем конце коридора. Кажется, они разговаривали с кем-то во дворе, их беседа сопровождалась частым хихиканьем.

Прервав их разговор кратким «Хой!», он сказал «cerveza» тоном вежливой просьбы, после чего изобразил, как он что-то зачерпывает и подносит ко рту.

– Si, señor! – сказала одна из девушек, торопливо кивнув, и добавила что-то еще вопросительным тоном.

– Конечно, – сердечно ответил он. – Э-э… я имел в виду si! Хм… gracias, – добавил он, гадая, на что он сейчас согласился. Обе девушки присели в реверансе и исчезли в вихре юбок, вероятно, чтобы принести что-нибудь съестное.

– Что такое pulpo? – спросил он, вернувшись в кабинет и садясь напротив Малкольма.

– Осьминог, – ответил Малкольм, выглянув из складок льняного полотенца, которым он вытирал грязь с лица. – А что?

– Просто интересно. Отложу в сторону обычные вопросы о твоем здоровье – кстати, у тебя все в порядке? – спохватился он и посмотрел на то, что когда-то было правой ногой Малкольма. В ботинке было нечто вроде чашки или стремени, сделанной из жесткой кожи с деревянными креплениями по бокам. И дерево, и кожа были в пятнах от долгого употребления, но на чулке виднелась свежая кровь.

– О, это. – Малкольм равнодушно взглянул на ногу. – Все в порядке. Моя лошадь пала в нескольких милях от города, и мне пришлось пройти какое-то расстояние пешком, прежде чем я нашел другую. – Наклонившись с кряхтением, он расстегнул пряжку на протезе и снял его – как ни странно, это действие показалось Грею более неприятным, чем вид самой культи.

На коже остались глубокие вмятины от башмака, а когда Малкольм снял рваный чулок, Грей увидел широкое кольцо воспаленной кожи вокруг голени и синие пятна свежих ушибов. Малкольм зашипел и, закрыв глаза, принялся осторожно растирать культю.

– Да, кстати, я хоть тебя поблагодарил? – спросил Малкольм, открыв глаза.

– За что? – удивился Грей.

– Что не дал мне истечь кровью до смерти на поле под Квебеком, – сухо ответил Малкольм. – Ты уже успел забыть, да?

И в самом деле, успел. Кроме того поля под Квебеком у него случилось столько всего, и те лихорадочные мгновения, когда он сорвал с себя ремень и туго затянул вокруг искалеченной ноги Малкольма, из которой хлестала кровь, были всего лишь фрагментами – хоть и яркими – изломанного пространства, где не существовало ни времени, ни идеи. И вообще, тот день запомнился ему непрестанным громом – орудий, его собственного сердца, копыт лошадей индейцев, все это слилось тогда воедино и стучало в его крови.

– Не стоит благодарности, – вежливо сказал он. – Но вот что – отложим на миг светские формальности, я пришел, чтобы сказать тебе, что сюда направляется довольно большая британская эскадра с намерением захватить остров. Кстати, мне показалось или так и есть – неужели местный главнокомандующий пока не понимает, что объявлена война?

Малкольм заморгал. Он перестал растирать ногу и выпрямился.

– Да. Когда? – спросил он. Его лицо мгновенно изменилось – усталость и боль уступили место тревоге.

– По моим прикидкам, у тебя есть две недели, но, может, и меньше. – Он рассказал Малкольму все подробности, какие знал. Малкольм кивнул, а складка между бровей сделалась еще глубже.

– Так что я приехал, чтобы вывезти тебя и твою семью, – подытожил Грей. – И мою мать, конечно.

Малкольм посмотрел на него, подняв бровь:

– Меня? Ты, конечно, забери Оливию и детей – я буду весьма обязан тебе и генералу Стэнли. Но я останусь.

– Что? Какого дьявола? – Джон внезапно разозлился. – Кроме грядущего нападения наших соотечественников тут еще, по словам матери, назревает восстание рабов!

– Ну да, – спокойно отозвался Малкольм. – Вот именно.

Не успел Грей найти внятный ответ на это заявление, как дверь открылась, и в кабинет вошла миловидная чернокожая девушка в желтом шарфе на голове. В руках она держала огромный, помятый жестяный поднос.

– Señores, – сказала она, сделав реверанс, несмотря на тяжесть, и поставила поднос на стол. – Cervesa, vino rustico, y un poco comida: moros y cristianos, – она сняла крышку с одного из горшков, выпустив облачко ароматного пара, – maduros, – это были жареные бананы, Грей уже знал, – y pulpo con tomates, accitunas y vinagre!

– Muchas gracias, Inocencia, – поблагодарил Малкольм, и на слух Грея это прозвучало удивительно по-испански. – Es suficiente. – Он махнул ей рукой, отпуская. Но девушка не ушла. Обойдя стол, она присела на корточки и, нахмурив брови, посмотрела на его больную ногу.

– Esta bien, – сказал Малкольм. – No te preoccupes. – Он отвернулся, но она положила руку ему на колено и что-то быстро сказала по-испански, сердито и заботливо. Грей невольно поднял брови. Так говорил с ним Том Бёрд, когда Грей был ранен или болен, – словно Грей сам был виноват в этом и поэтому должен кротко подчиниться предложенному лечению. Но в голосе девушки слышалась явственная нотка, которая полностью отсутствовала у Тома.

Малкольм покачал головой и ответил в присущей ему манере – небрежно, но ласково – и на миг положил руку на желтую голову девушки. Это мог быть чисто дружеский жест, но не был им, и Грей напрягся.

Девушка встала, укоризненно покачала головой и ушла, кокетливо качнув юбками. Грей посмотрел, как закрылась за ней дверь, и снова повернулся к Малкольму. Тот взял с блюда оливку и жевал ее.

– Иносенсия, «Невинная», значит? – резко заявил Грей.

Лицо у Малкольма всегда было кирпично-красным, поэтому он не покраснел и просто прятал глаза.

– Самое обычное имя, испанское, какое тут дают девочкам, – сказал он, выбросил косточку и взял раздаточную ложку. – Тут встречаются самые разные имена! Асумпсьон (Успение), Иммакулата (Непорочная), Консепсьон (Зачатие)…

– Зачатие, да, в самом деле. – Это прозвучало достаточно холодным тоном, и широкие плечи Малкольма слегка поникли, хотя он все еще не смотрел на Грея.