Семь камней - читать онлайн книгу. Автор: Диана Гэблдон cтр.№ 135

Она не обещала Эдуарду Твелвтрису ничего серьезного, только выяснить, действительно ли существуют те письма. Если это так, сказала она, тогда они обсудят дальнейшие условия.

Что ж, ладно. Следующий шаг, по крайней мере, ясен.

– Рейф, – сказала она, прервав спор между Рейфом и Элизой, на кого больше походит мистер Твелвтрис, на хорька или на обелиска (Минни догадалась, что они хотели сказать «василиска», но не стала вмешиваться), – у меня есть для вас с Миком работа.

Мистер Воксхолл-Гарденз (он же мистер Осмер Торнэпл, влиятельный маклер на бирже, как выяснила Минни, просто велев Мику О’Хиггинсу проследовать за ним до его дома) оказался не только превосходным клиентом с ненасытным аппетитом к литовским рукописным книгам с иллюстрациями и к японской эротике, но также весьма ценным посредником. Через него она приобрела (помимо тонкой пачки запечатанных сургучом документов, предназначенных для глаз отца) две инкунабулы ^[63] XV века – одна была в превосходной сохранности, другой требовалась небольшая реставрация – и потрепанную, но когда-то красивую книжицу Марии Анны Агуэды де Сан-Игнасио, аббатисы из Новой Испании, с рукописными аннотациями, принадлежавшими, как утверждается, самой монахине.

Минни недостаточно знала испанский, чтобы понять их содержание, но книжечка была одной из тех, которые просто приятно держать в руках.

Массивный сервант в ее гостиной был набит с одного края книгами, а с другого края тоже книгами, но обернутыми в мягкую ткань, потом в слой войлока из овечьей шерсти, а сверху в промасленный шелк и перевязанными просмоленной бечевкой. Груды упаковочного материала лежали на обеденном столе, а под столом были приготовлены несколько больших деревянных ящиков.

Она не доверяла никому упаковывать книги для перевозки в Париж и поэтому вспотела и пропылилась, несмотря на свежий ветерок из окна. К удивлению всех лондонцев, с которыми она говорила, в конце июня хорошая погода держалась уже целую неделю.

«La Vida de la Alma». Близко к латыни, и переводится как «Жизнь Души». Книга была в мягком переплете из тонкой темно-красной кожи, потрепанная за годы – целую жизнь? – чтения, с рельефным узором из крошечных раковин гребешка, каждая с золотой каемкой. Минни осторожно дотронулась до одной, испытывая необыкновенный покой. Книги всегда могут что-то сказать помимо написанных в них слов, но редко находится книга с таким сильным характером.

Она бережно открыла ее. Внутри бумага была тонкая, а чернила уже выцветали с годами, но не расплылись. В книжице было несколько иллюстраций, да и те простые: крест, Агнец Божий, раковина гребешка, увеличенная – она видела такую один или два раза в испанских рукописях, но не понимала, что они означали. Не забыть потом спросить у отца.

– А, – сказала она, поджав губы. – Отец. – Она старалась пока что не думать о нем. Прежде она разберется в своих эмоциях и обдумает, что сказать ему про ее мать.

Она часто думала о женщине, которую называли Сестра Эммануэль, после того как оставила ее в том каменном сарае, полном золотистого сена и мерцающего света. Шок уже исчез, но картины той встречи запечатлелись в ее сознании так неизгладимо, как черные чернила в этой книжице. Минни по-прежнему испытывала укол от потери и боль – но ощущение покоя, исходившее от этой маленькой книги, казалось, укрывало ее, словно большая птица своим крылом.

– Вы ангел?

Минни вздохнула и осторожно положила книжицу в гнездо из ткани и войлока. Да, она должна поговорить с отцом. Но что она скажет ему?

– Рафаэль…

– Если у вас есть ответы, – сказала она книжице и ее автору, – пожалуйста, помолитесь за меня. За нас.

Она не плакала, но ее глаза наполнились влагой, и она вытерла лицо пыльным фартуком. Но не успела она снова взяться за работу, как в дверь постучали.

Элиза ушла за покупками, и Минни открыла дверь сама, в таком грязном виде. Мик и Рейф О’Хиггинсы стояли на пороге плечом к плечу, перемазанные сажей и возбужденные, словно терьеры, почуявшие крысу.

– Письма у нас, Беделия! – сообщил Рейф.

– Все письма! – добавил Мик, с гордостью демонстрируя кожаный мешок.

– Мы дождались, когда у дворецкого будет свободный день, – пояснил Мик, церемонно выкладывая перед ней свою добычу. – Ведь дворецкий вызывает трубочистов, когда надо, ясно? Так что когда мы пришли к двери с метлами и тряпками – не беспокойтесь, мы взяли их на время, вам не надо платить – и сказали, что мистер Сильвестр прислал за нами, чтобы почистить трубу в библиотеке…

– Правда, экономка смотрела чуточку подозрительно, – вмешался Рейф, – но она провела нас, и когда мы начали грохотать, орать в трубу и выбрасывать сажу, она ушла, оставив нас одних. И тогда…

Он махнул рукой на стол. Все письма, в самом деле. В мешке лежали маленький, плоский деревянный ящик, кожаная папка и тонкая пачка писем, буднично перевязанная черной корсажной лентой.

– Молодцы! – искренне похвалила их Минни. При виде писем она почувствовала трепет восторга, хоть и осторожного. О’Хиггинсы, конечно, принесли все письма, какие могли найти. Возможно, тут были не только письма графини, и она мимолетно подумала, что, может, какие-то другие могут оказаться ценными… но пока что отбросила эту мысль. Как только они найдут письма Эсме…

– Вы взяли плату за чистку трубы? – поинтересовалась она из любопытства.

– А то! Вы обижаете нас, леди Беделия, – ответил Рейф, прижимая к сердцу потрепанную шляпу и изображая обиду. Его нос был измазан сажей.

– Конечно, взяли, – усмехнулся Мик. – Иначе это показалось бы подозрительным, согласны?

Они были окрылены успехом и выпили полбутылки мадеры, празднуя его, но наконец она закрыла за ними дверь, стерла пальцем сажу с белого дверного косяка и медленно вернулась к столу – посмотреть, что она получила.

Она вынула письма из их упаковок и разложила на три аккуратные пачки. Письма от Эсме, леди Мелтон, к ее любовнику, Натаниэлю Твелвтрису: они лежали в деревянном ящичке. Письма, перевязанные лентой, были от Натаниэля Твелвтриса к Эсме. А кожаная папка содержала совсем неожиданные письма – от Гарольда, лорда Мелтона, к его жене.

Минни никогда не испытывала ни малейшего стеснения, когда читала чужие письма. Это была просто часть ее работы, и если она иногда встречала на тех страницах кого-то, чей голос задевал ее ум или сердце, кого-то настоящего, – это был бонус, нечто, что она ценила приватно, со сладким сожалением, что она никогда не встретится лицом к лицу с автором письма.

Ну, она точно никогда не знала лично ни Эсме, ни Натаниэля, подумала она. Что до Гарольда, графа Мелтона, при одном только взгляде на неопрятную пачку помятых, расправленных, испачканных чернилами листков у нее побежали по спине мурашки.