Марина Цветаева. Твоя неласковая ласточка - читать онлайн книгу. Автор: Илья Фаликов cтр.№ 84

Cтраница 84

Алиной рукой:

А зачем тащить в Европу примус?

Приехав в Ригу, Марина и Аля оставили дорожную поклажу в камере хранения и в ожидании берлинского поезда пошли бродить по городу, построенному наполовину в стиле немецкого модерна — югендштиль. После Шехтеля в Трехпрудном и вообще в Москве это не было в новинку, однако обилие архитектурной новизны было прологом Европы. Впрочем, Шварцвальд детства, Париж юности или Сицилия свадебного путешествия никуда не делись, не изгладились из Марининой памяти.

Вечером они сели на поезд до Берлина. После полудня 15 мая поезд из Риги проехал три берлинских вокзала и остановился на четвертом — Берлин — Шарлоттенбург. Их никто не встретил. Взяв носильщика, добрались до извозчика, которого наняли до Прагерплац (Пражская площадь). Ехали к Эренбургу. Он стоял у крыльца пансиона «Прагер». Всмотрелись, обнялись, расцеловались. В пансионе «Прагер» Эренбург с женой занимали две комнаты, одну из них отдали гостьям — большой, темный, заваленный книгами кабинет Ильи Григорьевича.

Утром следующего дня МЦ отправила телеграмму Сереже в Прагу, куда он перебрался из Константинополя 9 ноября 1921 года, в тот же день получив ее письмо.

Прагерплац — скромное торжество югендштиля: металл и стекло, фантастические растения из железа, фасады домов с массой декоративных элементов, над линией карниза — обелиски, сфинксы, львы, вазы, цветы, полнота и праздник жизни, ужасно важные после поражения Германии в Первой мировой, и это при том, что имперские власти ограничивали новых архитекторов именно в Берлине, пытаясь сохранить его прусское лицо.

На прилегающих к Прагерплац улицах возник «русский Берлин». Три обстоятельства — социал-демократы у власти в Германии, Раппальский договор (признание Германией Советского государства, 1922) и политика нэпа — удобрили почву «русского Берлина». Количество беженцев из России зашкаливало. Они попадали в Германию через Турцию, Болгарию, Хорватию, Словению, в Берлине русских порой скапливалось до полумиллиона и больше.

Русское «Издательство З. И. Гржебина» выпустило русский путеводитель по городу. Жизнь русской колонии сосредоточивалась в западной части города, в районе Гедехнискирхе. Здесь было шесть русских банков, три ежедневные газеты, двадцать книжных лавок и по крайней мере семнадцать крупных издательств — «Москва», «Геликон», «Слово», «Скифы», «Мысль», «Врач», «Литература», Гржебина, Ладыжникова, Дьяковой, Бергера, Гликмана и других вплоть до С. Эфрона (даже не родственник). Был огромный магазин русской книги «Москва».

Издавалось большое количество учебных пособий для русских общеобразовательных заведений. Еще в 1919 году в Германии были открыты две гимназии для русских учащихся: русской академической группой и пастором Мазингом в Берлине, а также прогимназия Красного Креста в лагере Штейн.

В центре города — множество русских заведений. Пьют скверный «мокко». Много кокаинистов. Много пивных. Много джаза и американских танцев — фокстрот, чарльстон, бостон, шимми. Творческий народ организовался в «Дом искусств» под сводами приличного кафе «Ландграф» на Курфюрстенштрассе, 75. Основанный в ноябре 1921 года, «Дом искусств» насчитывал в период наиболее активной работы пятьдесят постоянных и восемьдесят три ассоциированных члена (члена-соревнователя).

Разнообразен литературный ландшафт. Больше всех танцует Борис Николаевич Бугаев (Андрей Белый). Буйствует Есенин, разодет, как манекен с витрины, он — при Айседоре, при нем — Кусиков. Наоборот — как айсберг, выехавший на сушу, у озера Шармютцель в курортном городке Сааров высится и сияет Максим Горький.

Эренбург привел МЦ в кафе «Прагердиле», где у него «штаммтиш» — облюбованный стол, за которым он с утра, по парижскому обыкновению, сидит за пишущей машинкой, а по вечерам — с коллегами и друзьями. Кафе «Прагердиле» находится в нижнем этаже пансиона, населенном (около)литературными соотечественниками всех мастей. К приезду МЦ Эренбург инициировал издание двух ее книг — «Стихи к Блоку» и «Разлука», хорошо принятых русскими берлинцами.

Они заказали пиво. К ним подсел Абрам Григорьевич Вишняк. Его прозывают Геликон — по имени его издательства, основанного еще в Москве (1917). «Геликон» возобновил свою работу в Берлине 15 сентября 1921 года. Уроженец Киева, двадцатисемилетний Вишняк хорош собой, кареглаз, чернокудряв, серьезно образован (филфак Московского университета), влюблен в современную поэзию и сам пишет стихи. У него замечательная авторатура — Андрей Белый, Алексей Ремизов, Борис Пастернак, Федор Сологуб, Виктор Шкловский, Михаил Гершензон. Наиболее печатаемый автор — Илья Эренбург: романы «Необычайные похождения Хулио Хуренито и его учеников» (прославивший автора; впервые вышел в «Геликоне»), «Жизнь и гибель Николая Курбова» (МЦ считала, что фанатичка Белого движения Катя, изображенная в романе, списана с нее, и, вероятно, так оно и было), «Ветер», «Тринадцать трубок». С вишняковским издательством сотрудничают лучшие дизайнеры книг: Василий Масютин и Эль Лисицкий, Натан Альтман и Фернан Леже.

В Берлине скопилось много русских художников. В 1922 году издательство «Русское слово» организовало выставку работ Наталии Гончаровой, Михаила Ларионова, Николая Рериха, Савелия Сорина, Александра Бенуа, Мстислава Добужинского, Константина Коровина, Константина Сомова. Кроме того, проходили выставки Ивана Пуни, Георгия Лукомского, Эль Лисицкого, Павла Челищева, Василия Кандинского. Выставлялись в Берлине и полотна Марка Шагала, Мариана Веревкина, Алексея Явленского. Авангардисты объединились в союз «Синий всадник» во главе с Петром Кончаловским.

Через «русский Берлин» Европа знакомится с русским авангардом, а также русским формализмом в литературоведении. Успешно работают три постоянных русских театра с серьезным репертуаром: «Русский романтический балет», «Синяя птица» и «Русский театр Ванька-встанька». Увы, за два с половиной берлинских месяца МЦ не посетила ни одной выставки, ни спектакля, ни концерта, ни одного музея. Лишь присутствие Али подвигло ее на поход в Зоопарк и Луна-парк, где она осталась равнодушной к бесчисленным аттракционам и комнате смеха, разве что заинтересовавшись тиром. Она привезла с собой свой модус вивенди — прямое общение с живыми людьми, а в основном — стихописание. За это время у нее появились тридцать стихотворений.