Марина Цветаева. Твоя неласковая ласточка - читать онлайн книгу. Автор: Илья Фаликов cтр.№ 57

Зарисовка МЦ «Бальмонт и солдаты у автомобиля»:

В будущем у нее напишется проза — «Бальмонту» (1925) и «Слово о Бальмонте» (1936), а пока — стихи:

Сравнивать не стоит, где стихи, где проза, потому как у МЦ все часто наоборот, не как у людей:

Пушкин или Блок, бывало, набрасывали перед стихами прозаический конспект, и это нормально, логично. Цветаевская логика по-своему железна. По-своему.

Общие выводы ее таковы:

В апреле у нее — настоящее горе, настоящая тоска, трагическая Вербная суббота: Марина потеряла 500 рублей. 500 р.! Это 50 фунтов картофеля — или почти башмаки — или калоши 4- 20 фунтов картофеля — или… За три дня какой-то кошмар нелепых, малопонятных потерь: 1) старинная флорентийская брошка (сожгла), 2) башмаки (сожгла), 3) ключ от комнаты, 4) ключ от книжного шкафа, 5) 500 р. «Я одну секунду было совершенно серьезно — с надеждой — поглядела на крюк в столовой. — Как просто! — Я испытывала самый настоящий соблазн (курсив мой. — И. Ф.)».

Был и такой диалог:

— Ах, Аля, — грустно! Повеситься?

— Нет, Марина.

В Москве пустили трамваи, а Москва смотрит на трамваи с недоверием, как на воскресшего Лазаря. Москва отрезана от остальной России. Сережа где-то появляется, но не для Марины. В Коктебеле получают его письмо, в духе театра абсурда написанное карандашом на бланке «РСФСР Политический Отдел 1-ой Червонной Казачьей бригады… дня 1919 г. №… Д. Армия» (?!):

Живем в землянках. Сидим без книг — скука смертная. Се русский интеллигент. Ничего подобного не было у воюющих героев Ремарка, Бёлля или Хемингуэя. Зато Борис Слуцкий, собираясь на войну в 1941-м, прихватил с собой целую библиотеку от Блока до Хлебникова, полагая, что наконец-то он прочтет «Стихи о Прекрасной Даме». У этого сурового политрука найдем очевидную цитату из Цветаевой, связанную с Кузминым:

Марина заметит: «Во всё в жизни, кроме любви к Сереже, я играла». Больше, чем когда-либо, она ощущает себя на некой сцене. Возвращаясь из Александровского сада с Алей, неся хворост в поле зеленого пальто, она чувствует себя счастливой.

— Играю в 1919 год.

Можно ли было — не играя — жить целый год в кухне с нянькой и двумя детьми, передавать своими словами Стеклова и Керженцева, выносить помойные ведра, стоять в очереди за воблой, — стирать — стирать — стирать! — все это, страстно желая писать стихи! — и быть счастливой. Ее уже не смущало, что в ее доме все поломано — швейная машина, качалка, диван, два кресла, два детских стульчика Али, туалет, у мраморного умывальника не хватает бока, — примус не горит, лампа-молния не горит, граммофон без винта, этажерки не стоят, чайные сервизы без чашек. В доме вообще вдобавок ни одна лампочка не горит.

Был такой советский фильм: «Незабываемый 1919-й год» (1951). У МЦ свой вариант мифа о девятнадцатом годе, каскад высказываний.