Саладин - читать онлайн книгу. Автор: Петр Люкимсон cтр.№ 93

Понимая важность такой депеши, аль-Адиль повернул коня в сторону Иерусалима. Однако Салах ад-Дин, так и не простивший халифу, что тот не оказал, по его мнению, должной поддержки мусульманскому воинству во время осады Акко, поначалу даже не желал и слушать об отправке посла в Багдад и согласился на этот шаг только после долгих уговоров аль-Адиля.

6 октября засобирался в дорогу и сын Салах ад-Дина аль-Малик аз-Захир. Сразу после ночной молитвы он вместе с Баха ад-Дином направился к отцу, чтобы попрощаться и испросить его благословение — видимо, к тому времени состояние здоровья Салах ад-Дина было настолько плохо, что он опасался его внезапной смерти. Так Баха ад-Дин стал единственным свидетелем этой встречи, во время которой Салах ад-Дин обратился к сыну со словами, которые звучали и как напутствие, и как завещание одновременно.

«Поручаю тебя Всемогущему Аллаху. Он — источник всякого блага. Исполняй волю Аллаха, ибо это — путь мира. Избегай кровопролития; не уповай на него, потому что пролитая кровь никогда не дремлет. Старайся завоевывать сердца твоих подданных и пекись обо всех их интересах, ибо ты поставлен Аллахом и мной именно для того, чтобы заботиться об их благе; старайся покорить сердца своих эмиров, министров и знатных людей. Я достиг своего нынешнего величия, потому что завоевал сердца моих людей с помощью мягкости и доброты. Никогда не замышляй дурного против людей, ибо нет того человека, которого бы пощадила смерть. Будь благоразумен в общении с другими, ибо [Аллах] не простит тебя, если они не простят; а что касается твоих отношений с Аллахом, то Он прощает кающихся, ибо Он — Милостив» (Ч. 2. Гл. 175. С. 407).

Это была речь умудренного жизнью отца и правителя (если она и в самом деле была таковой, а не приукрашена восторженным биографом), и она звучит как программное заявление, демонстрируя те принципы, на основе которых жил и правил Салах ад-Дин.

Отец и сын проговорили еще долго, и уже на заре Салах ад-Дин еще раз возложил руку на голову сына, благословил его и сказал, что поручает его «заботам Аллаха». Спустя неделю Иерусалим покинул и другой сын Салах ад-Дина — аль-Малик аль-Афдал, правивший Египтом. Сам Салах ад-Дин, отдав указание о строительстве в Иерусалиме новой больницы и медресе, а также об укреплении его стен, отбыл в инспекционную поездку по Палестине.

В ходе этой поездки он вновь проявил себя как правитель, не терпящий никакого произвола и беззакония. Так, выслушав многочисленные жалобы жителей Шхема на деспотизм и притеснения со стороны назначенного им правителем этого города аль-Маштуба, Салах ад-Дин отстранил этого эмира от занимаемой должности. Аль-Мапггубу было велено следовать за султаном с обещанием «окончательно разобраться» с ним по возвращении в Иерусалим. Эмир, надо заметить, до решения своей участи не дожил и 1 ноября, вскоре после возвращения султана в Святой град, неожиданно скончался.

В последующие дни своего пребывания в Иерусалиме Салах ад-Дин провел выборы нового правителя города и, наконец, отдав последние указания, отправился в Дамаск.

* * *

4 ноября 1192 года Салах ад-Дин под ликующие крики толпы въехал в город своего детства и юности. Как выяснилось, семья решила приготовить ему приятный сюрприз, и здесь его ждали не только все младшие дети, но и оба старших сына — аз-Захир и аль-Афдал, а чуть позже, окончив осматривать свои владения и проинспектировав крепости на восточном берегу Иордана, сюда прибыл и аль-Адиль.

Уже на следующий день Салах ад-Дин провел публичный прием, который было разрешено посетить всем желающим — от самых знатных горожан до уличного водоноса. До позднего вечера султан, словно забыв обо всех своих хворях и усталости, выслушивал жалобы и разбирал тяжбы, что, естественно, самым восторженным образом было оценено в народе. В этот день у него было и немало приятных минут — помимо просителей перед султаном представали многочисленные местные поэты, читавшие касыды, прославлявшие его справедливость, благочестие, доброту и прочие добродетели, и, разумеется, каждый очередной автор панегирика получал щедрый подарок за свое произведение, на что он, само собой, и рассчитывал при его сочинении.

В воскресенье, 8 ноября, аль-Афдал устроил роскошный пир в честь отца и брата, на который уже, разумеется, простонародью вход был заказан. На пиру присутствовали все окрестные эмиры, знатные горожане, богатые купцы и выдающиеся богословы, вновь и вновь воздававшие почести как самому Салах ад-Дину, так и двум его старшим сыновьям, один из которых должен был стать его преемником. Аз-Захир несколько раз покидал это пиршество, давая понять, что считает его законченным, но каждый раз возвращался, чтобы еще раз поговорить с султаном — как написал тот же Баха ад-Дин, «казалось, его благородное сердце чувствовало приближение смерти отца».

Впрочем, дело было, конечно, не только в «благородном сердце» аз-Захира. С каждым днем Салах ад-Дин чувствовал себя все хуже и хуже. Врачи затруднялись определить, каким именно заболеванием он страдает, так как он жаловался не на боли в какой-то определенной области тела, а именно на все чаще и чаще наваливавшиеся на него приступы усталости и слабости, а также на то, что с каждым днем все острее чувствует, как стареет.

А ведь ему было только 55 лет — возраст для той эпохи хоть и почтенный, но еще совсем не старческий, так что временами Салах ад-Дину казалось, что нужно лишь просто хорошо отдохнуть, и к нему вернутся его прежние сила и энергия.

В первые дни пребывания в Дамаске он наложил на себя тяжелый пост — чтобы восполнить пропущенные во время войны дни поста священного месяца Рамадан. Он также всерьез подумывал о том, чтобы в ближайшее время воплотить в жизнь пришедшее к нему еще в сентябре 1192 года желание совершить хадж — паломничество в Мекку, считающееся пятым столпом ислама. Еще в Иерусалиме он отдал указание начать подготовку всего необходимого для хаджа. Однако когда пришло время отправляться в путь, понял, что просто не в состоянии совершить длительное путешествие, и решил отложить его до следующего года. Но еще одного года у него в запасе уже не было.

18 февраля 1193 года Салах ад-Дин впервые, сославшись на приступ слабости, сказал, что не сможет принять не только дожидавшихся его просителей, как эмиров, так и простолюдинов, но и своего сына аль-Афдала.

На следующий день он сидел в беседке в саду и играл с самыми младшими из своих детей. Узнав, что прибыли послы от франков, султан велел привести их прямо в беседку. Но увидев бритые лица, короткие стрижки и странные одеяния послов, сидевший на коленях Салах ад-Дина маленький Абу Бак испугался и стал плакать. Султан попытался было его успокоить, а когда это не удалось, извинился перед гостями и прервал встречу, так и не выслушав, что же они хотели ему сообщить.

Понятно, что еще несколько месяцев назад такое было бы попросту невозможно. Само это происшествие свидетельствовало, что Салах ад-Дина либо совершенно перестали интересовать государственные дела и он спешил как можно больше времени провести с детьми; либо о том, что какие-то изменения стали происходить и в его психике на фоне мозговых явлений. Впрочем, не исключен и третий вариант: он хотел показать франкам, как мало они теперь для него значат, и говорить с ними ему больше не о чем.