Саладин - читать онлайн книгу. Автор: Петр Люкимсон cтр.№ 66

4 октября к Салах ад-Дину прибыли войска из Алеппо, Шейзира и Баальбека под предводительством его сына аль-Малика аз-Захира. Несмотря на плохое самочувствие (у него началась лихорадка), Салах ад-Дин выехал навстречу новоприбывшим, чтобы поприветствовать их. В тот же день франки, подтянув к городу всю имевшуюся у них осадную технику, включая гигантский таран, пошли на приступ. Защитники крепости дождались, пока противник начнет переходить через ров и окажется в крайне невыгодном положении, после чего обрушили на него град стрел и камней из баллист. Когда франки стали отступать, мусульмане совершили очередную вылазку и подожгли таран и другие осадные приспособления. Часть из них они потом затащили в город.

7 октября, после многих потерь и приключений, потеряв в буре три судна, германское подкрепление во главе с Фридрихом Швабским причалило в Акко. С его прибытием блокада Акко усилилась, и у осаждающих появилась новая осадная техника.

16 октября мусульмане на нескольких галерах атаковали и затем сожгли корабль, приготовленный германцами к новому штурму Мушиной башни. Во второй половине октября франки захватили корабль, который вез в Акко новую смену гарнизона, деньги и провиант. Правда, спустя несколько дней бурей на мусульманский берег выбросило два корабля, полных зерна и овец. Груз был переправлен в лагерь Салах ад-Дина, а все находившиеся на корабле мужчины, женщины и дети взяты в плен.

20 октября лазутчики донесли, что франки готовятся к генеральному сражению. Салах ад-Дин вновь решил перебазировать лагерь подальше, чтобы создать простор для маневра. Несмотря на то что он был ослаблен болезнью, султан лично направился выбирать место для лагеря. В те дни уже начались дожди и, судя по всему, от простуды и, возможно, от западно-нильской лихорадки в лагере мусульман страдали многие командиры и рядовые воины.

29 октября от лихорадки скончался один из видных военачальников армии Салах ад-Дина, эмир Эрбиля Юсуф Зейн ад-Дин. Новым правителем города Салах ад-Дин назначил его брата Музаффар ад-Дина, одновременно забрав у последнего Харран, Эдессу и Самосату.

1 ноября из армии Салах ад-Дина, по сути дела, дезертировал со своим отрядом Синджар-шах Муаз ад-Дин, эмир Джезиры. Он давно уже жаловался султану, что не выдерживает тягот войны, и просил разрешения отправиться домой, однако Салах ад-Дин считал, что у него каждый боец на счету, и не позволил ему этого. Наконец Синджар-шах появился у шатра Салах ад-Дина и стал настаивать, чтобы тот его принял. Салах ад-Дина била лихорадка, он не желал никого видеть, но Синджар-шах буквально прорвался в шатер и повторил свою просьбу.

«Сейчас время собирать, а не распускать войска», — холодно ответил Салах ад-Дин, но Синджар-шах словно не услышал этого ответа, а припал к руке султана в знак прощания и вышел из шатра. Сразу после этого он велел своим воинам свернуть шатры и покинул лагерь. Уже возле Тверии дезертира настиг гонец с письмом, в котором султан сообщал, что лишает его своего покровительства и защиты. На деле это означало, что Синджар-шах больше не является законным правителем своего города, и Салах ад-Дин направит к нему войска при первой же возможности.

Терзаясь мыслями, что ему дальше делать, эмир встретил направлявшегося в лагерь Салах ад-Дина Таки ад-Дина. Узнав, что произошло, Таки ад-Дин настоял на том, чтобы Синджар-шах вернулся, пригрозив, что в противном случае вернет его силой, одновременно пообещав, что добьется для него дядиного прощения.

3 ноября прибывший в лагерь Таки ад-Дин принял командование над позициями, которыми раньше командовал покойный Зейн ад-Дин. В тот же день он сдержал свое слово и вместе с другим своим дядей, аль-Адилем, испросил у султана прощение для Синджар-шаха.

Но, как вскоре выяснилось, не только Синджар-шах Муаз ад-Дин помышлял о том, чтобы покинуть лагерь. Армия устала. Воинам совсем не нравилось жить в лагере под проливными дождями. Они требовали выплатить им причитающиеся за службу деньги и отпустить на зиму по домам.

Еще одним военачальником, решившимся открыто заявить, что он хочет покинуть лагерь, стал дядя Синджар-шаха Имад ад-Дин Зенги. Между ставками Имад ад-Дина и Салах ад-Дина постоянно сновали гонцы с письмами: Имад ад-Дин просил выплатить ему хоть какие-то деньги за месяцы службы и отпустить, а Салах ад-Дин каждый раз отказывал под различными предлогами. Правда же заключалась в том, что к тому времени он уже начал переговоры с франками о перемирии и хотел дождаться их исхода: в случае успеха переговоров он мог с чистой совестью отпустить всех эмиров домой, оставшись лишь со своими отрядами и отрядами под командованием ближайших родственников. Но и у Имад ад-Дина была своя правда: он был уже далеко не молод, отвратительно себя чувствовал, а холода и дожди окончательно подкашивали его здоровье.

Наконец, Имад ад-Дин направил султану собственноручное письмо с вопросом о возможности своего отбытия. В сущности, это был почти ультиматум. Салах ад-Дин велел писцам написать витиеватый двусмысленный ответ, но на обратной стороне листа приписал собственной рукой: «Хотел бы я знать, что ты выиграешь, утратив мою поддержку». Имад ад-Дин все понял и остался в лагере.

11 ноября франки решили предпринять вылазку за пределы не только своего лагеря, но и лагеря Салах ад-Дина — чтобы собрать в окрестностях продовольствие. Это был вынужденный шаг: у них кончались съестные припасы, а помощь из Тира и Антиохии все не приходила — год выдался засушливым, и у жителей городов, оставшихся в руках крестоносцев, было совсем туго с продуктами.

Большой отряд франков во главе с Жоффруа де Лузи-ньяном направился на юг, в сторону современной Хайфы. Салах ад-Дин отдал приказ до поры до времени не трогать этот отряд, но наблюдать за его перемещениями и следовать за ним по пятам — чтобы дать франкам возможность как можно дальше оторваться от своего лагеря. При этом, преодолевая все еще мучившую его болезнь, он сел на коня и лично возглавил эту «охоту».

12 ноября Салах ад-Дин совершил первое нападение на противника, сделавшего привал. Передовой отряд сопровождавшей его армии осыпал отдыхавших франков градом стрел, нанеся им существенные потери. На следующий день он отдал армии приказ окружить отряд Жоффруа де Лузиньяна (за исключением стороны реки Кишон, у которой они стали лагерем). Однако крестоносцы образовали плотное каре из пехоты, за которым стояли конница и повозка со знаменем, и оказали ожесточенное и, самое главное, искусное сопротивление. В какой-то момент они даже перешли в наступление, а затем переправились через реку и разрушили мост, лишив мусульман возможности их преследовать. Таким образом, поход франков за продовольствием провалился. Но многого стоило одно то, что крестоносцы не дали осуществиться плану Салах ад-Дина по их уничтожению и, пусть и понеся потери, вернулись в лагерь.

14 ноября крестоносцы во главе с Генрихом Шампанским и Конрадом Монферратским решили предпринять контратаку, но Салах ад-Дин был готов к ней, и в итоге обе армии, понеся немалые потери, вернулись на свои позиции. Салах ад-Дин по-прежнему был болен и несколько дней отлеживался в своем шатре. Все это время никто не убирал тела погибших, и долина вокруг Акко наполнилась смрадом. Когда Салах ад-Дину пожаловались на это, он процитировал известный стих: «Убей меня и короля, / Убей короля со мной» — имея в виду, что и сам предпочел бы погибнуть и гнить в земле, если бы знал, что вместе с ним убиты и гниют враги ислама. Этот его ответ мгновенно стал известен всей армии.