Война миров 2. Гибель человечества - читать онлайн книгу. Автор: Стивен Бакстер cтр.№ 51

Мы замедлили ход, пропуская встречный поезд, из Лондона, и я с любопытством его оглядела. Поезд был покрыт пятнами черной, бурой и зеленой краски – в целях маскировки. Внутри ехали солдаты, изможденные и грязные; многие спали. Впереди их ждала передышка. Вагоны, помеченные красным крестом, служили передвижными госпиталями. Были и вагоны, набитые гражданскими, которые эвакуировались из города, – мужчинами, женщинами и детьми. Многие из них были не менее чумазыми, чем солдаты. Беженцы моргали на свету, а дети таращились на зеленые луга, которых, возможно, не видели никогда в жизни.

Тед Лейн, стоя у окна, развлекался тем, что корчил рожи маленьким лондонцам, пытаясь вызвать у них улыбку.

Позже наше путешествие ненадолго прервалось. Поезд просто остановился среди поля, кажется, где-то возле Альтона. Машинист заглушил локомотив, и рабочие в хаки забегали вдоль вагонов, набрасывая на крыши брезент, который закрыл нам вид из окон.

Лейн коснулся моего плеча.

– Рядом марсианин – кто-то из наблюдателей его заметил и послал сигнал стрелочнику.

– Может быть, там летательная машина, – сказал Грей. – Они вылетают в странные рейды, будто проверяют нашу систему обороны. И разрушают железнодорожные пути, если те попадаются им на глаза. Поэтому мы красим рельсы в защитный цвет – правда, проезжающие составы стирают краску, и ее приходится обновлять. Крыши поездов покрывают такой же краской, а брезент помогает скрыть очертания. Человека это бы не одурачило, но марсианина может провести. И надо стоять на месте. Движущийся поезд…

– А почему мы говорим шепотом? Марсиане могут нас увидеть, но не могут услышать.

Он улыбнулся.

– Естественная реакция. И потом, это вы начали.

Он, конечно, был прав.

Мы стояли еще несколько часов, прежде чем снова тронулись. Никто из нас за это время не заметил летательной машины.

Поезд привез нас на юг Лондона, на станцию Клэпхем-Джанкшн.

Солдаты вышли из вагонов, и их место заняли те, кто ехал отдохнуть от службы, – перепачканные, в бесформенной потертой одежде, местами даже с пятнами плесени. Они выглядели изнуренными и замученными. И все же у этих бедолаг с ввалившимися глазами были наготове приветствия для тех, кто шел им на смену.

– Отличная прическа, приятель! Дорого заплатил? Марсиане тебя бесплатно подстригут тепловым лучом!

– Взгляни на этого парня, Фред. Румяный, что твоя малина, и такой же сочный. Уж марсиане тобой займутся, помяни мое слово, – высосут весь сок до последней капли!..

Думаю, солдаты поддевали друг друга еще во времена Цезаря – который, возможно, некогда привел свои легионы на это самое место. Но, пока они обменивались подколками, медсестры и санитары хлопотали возле мужчин и нескольких женщин, чье состояние было куда более плачевным. Я видела раненых на костылях, людей, обмотанных бинтами, как новогодняя елка гирляндами, солдат, которые, по всей видимости, лишились зрения – они выстроились в ряд, и каждый опирался на плечо впереди стоящего. Все они были измученными и потерянными; те, кто мог видеть, щурились на свету. Вновь прибывшим это зрелище не обещало ничего хорошего. А ведь мы были довольно далеко от Кордона.

Под отрывистые команды, напоминавшие крики чаек на побережье, мы протискивались все дальше – в окружении сотен солдат.

Выбравшись со станции, мы присоединились к строю солдат в полном обмундировании и дальше пошли пешком – до Сент-Джонс-хилла, а потом направо, к реке.

Я не была в Лондоне с тех пор, как мы с Элис два года назад сбежали от марсиан, которые надвигались со стороны Аксбриджа. Во мне вновь пробудились журналистские инстинкты, и я старалась все подмечать и анализировать все свои ощущения. И впечатления у меня, как ни странно, были самые положительные.

Сверху я видела голубое небо. Где-то поблизости плескалась вода – это меня несколько удивило. Я также слышала пение птиц и тихие голоса людей, которые шагали со мной в одном строю. Воздух был свежим, разве что иногда к нему примешивался затхлый запах, словно из водостоков. Грязные фасады многих домов были испещрены полосами: после пришествия марсиан трубы больше не дымили, и дождь местами смыл со стен черную копоть, обнажив светлую облицовку. Мне стало интересно, как обстоят дела в парках: должно быть, там сейчас раздолье для птиц и прочей живности. Была среда, самый разгар мая, и я почувствовала прилив абсурдного весеннего оптимизма.

А потом мы вышли к реке – я даже пожалела, что дорога заняла так мало времени. Но привычной набережной я не увидела.

Там, где раньше плескалась вода, – судя по указателям, пролегала Йорк-роуд. Справа от нас был небольшой затопленный парк, а слева – сама река, которая вышла из берегов и вплотную подступила к домам.

На дальнем берегу виднелись силуэты зданий – их фундаменты тоже были затоплены. Там, где булыжная мостовая ныряла под воду, наскоро смастерили причал. Нас ждало несколько весельных лодок; остальные были уже на воде. Офицеры отдали приказы, и мы поплелись к причалу.

Я устроилась на носу лодки, рядом с Греем. Лейн отобрал солдат, которые сели на весла, а какой-то неприветливый тип в непромокаемой кожаной куртке уселся на корме, за руль, и хмуро воззрился на нас.

– Что это за лодка? – шепнула я Грею.

Он пожал плечами.

– Да какая разница? Может быть, даже спасательная шлюпка с одного из тех кораблей, что марсиане потопили за Лондонским мостом… – он замолчал, глядя, как лодка медленно ползет по затопленным улицам, там, где когда-то была набережная. – Здесь самый трудный участок пути, постоянно приходится быть начеку: как-то раз одна лодка напоролась на сломанный фонарь, острый, как осколок кости, и ничего хорошего из этого не вышло.

Мы поравнялись с другими лодками. Весла шлепали по воде, над головой с криками кружили чайки – должно быть, в поиске пищи. Было легко определить, где раньше проходило русло Темзы: я видела опоры мостов, каждый из которых словно разрезали ножницами. Мост Баттерси, мост Альберта, мост Челси… Противоположный берег был затоплен так же, если не сильнее: река, широкая и полноводная, раскинулась далеко на север и восток, захлестнув Челси и Вестминстер. Вода в ней была грязная, пенистая, полная мусора: вокруг плавали деревяшки, обрывки одежды, мертвые птицы и животные. Течение несло искореженные куски корабельной обшивки – жалкие, проржавевшие. И даже на середине реки в нос бил отвратительный запах. Не верилось, что это главная река империи. Наш лоцман вел судно осторожно, глядя то налево, то направо и то и дело останавливая лодку, если подозревал, что мы рискуем на что-нибудь напороться.

Грей внимательно на меня смотрел, словно наблюдая за реакцией.

– Будет о каких диковинах написать в газете, да, мисс Эльфинстон?

– Какие уж тут диковины… Потоп тоже устроили марсиане?

– Не напрямую. Не думаю, впрочем, чтобы марсиане, выходцы из засушливого мира, обладали достаточными познаниями в гидрологии, чтобы намеренно устроить потоп. Нет, все это – следствие халатности: никто сейчас не заботится о стоках, шлюзах и насосных станциях. Так что Темза возвращается в прежние берега и затапливает пруды в Хаммерсмите, Вестминстере, Бермонсди, Гринвиче и на Собачьем острове, – он улыбнулся. – Возвращаются и старые речки – вырываются на свободу из подземных тоннелей, куда мы их загнали. У меня есть приятель, который на спор проплыл по реке Флит, от Сент-Панкраса до Блэкфрайера. Конечно, под землей все так же пострадало, как и на поверхности.