Коллонтай - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Млечин cтр.№ 70

Александра Коллонтай просила генерального секретаря ЦК партии определить ее куда-нибудь подальше на новую работу. Может быть, на Дальний Восток, где Гражданская война затянулась и еще шла борьба за советскую власть. Или рядовым работником в одно из заграничных представительств, скажем, корреспондентом РОСТА (Российского телеграфного агентства, предшественника ТАСС)…

Сталин благожелательно отнесся к просьбе Коллонтай. Ответ пришел по телеграфу: «Мы вас назначаем на ответственный пост за границу. Немедленно возвращайтесь в Москву. Сталин».

Описывая это событие в воспоминаниях, Александра Михайловна добавила: «Этого счастливого, светлого дня, этого подарка в моей жизни я никогда не забуду». Правя рукопись, к слову «подарка» приписала: «огромного».

«Немного грустно мне сознавать, что я уже никогда не вернусь на свою любимую работу среди женских масс, работниц и других категорий трудящихся женщин, что на моем новом поприще порвутся дорогие мне связи с тысячами советских гражданок, которые встречали меня теплыми возгласами энтузиазма: «Вот она, наша Коллонтай!» Я перестану быть «наша Коллонтай!».

Но она мужественно преодолела хандру и в приподнятом настроении явилась к генеральному секретарю. Сталин сказал, что Петра Войкова отправляют полпредом в Канаду, а ее советником к нему:

— Подойдите к Чичерину в Наркоминдел, там уже сносятся с Лондоном по поводу вашего назначения в Канаду. В Наркоминделе вам всё скажут.

Канада была частью Британской империи, поэтому согласиться с кандидатурой посла просили Лондон, а не Оттаву.

Петр Лазаревич Войков, с которым Коллонтай предстояло работать, в юном возрасте присоединился к социал-демократам, в 1907 году участвовал в попытке убить ялтинского градоначальника генерала Ивана Антоновича Думбадзе, ненавидимого за самодурство и черносотенные взгляды. В коляску Думбадзе бросили бомбу. Но генерал был лишь контужен и полностью оглох. Войков уехал за границу, в Женеве окончил физико-математический факультет местного университета и там же познакомился с Лениным. После революции работал на Урале. Вошел в историю как участник расстрела царской семьи в Екатеринбурге в июле 1918 года. После Гражданской войны работал в Наркомате внешней торговли.

В августе 1922 года Войкова хотели отправить полномочным представителем в Канаду. Но он не получил агреман. Такова дипломатическая практика: соответствующую страну конфиденциально запрашивают, не будет ли она против, если этого дипломата назначат послом. И лишь когда поступает агреман, подписывается указ о назначении. Выдача агремана — дело интимное, государство имеет право отказать, не объясняя причин. В советские времена такое случалось — по политическим соображениям.

Соответственно, не поехала в Канаду и Коллонтай.

Александра Михайловна отправилась в «Метрополь», где с апреля 1918 года располагался немногочисленный пока аппарат Наркомата иностранных дел. Георгий Васильевич Чичерин жил рядом со своим кабинетом, считая, что нарком всегда должен оставаться на боевом посту, требовал, чтобы его будили, если надо прочитать поступившую ночью телеграмму или отправить шифровку полпреду. Дежурные секретари и шифровальная часть наркомата работали круглосуточно.

Поздно ночью Чичерин диктовал записки в ЦК и Совнарком, указания членам коллегии наркомата и полпредам, писал проекты дипломатических нот и статьи. К утру всё это перепечатывалось и раскладывалось на столе наркома, чтобы он мог подписать их и отправить. Он очень мало спал. Иностранных послов мог пригласить к себе поздно ночью, а то и под утро.

«Передо мной стоял человек, закутанный шарфом, среднего роста, с маленькими пронзительными карими глазами, бородкой и усами, и смотрел на меня поверх очков. Тонким голосом он сказал, указывая на кресло: «Садитесь». Таким представал нарком перед посетителями.

Георгий Васильевич, увидев Коллонтай, был крайне недоволен вмешательством партии в кадровые дела его наркомата. Они были хорошо знакомы по эмиграции. Чичерин знал Александру Михайловну как пламенного агитатора. Но ему нужны были не революционеры, а дипломаты, которые сумеют ладить с иностранцами! И нарком не счел нужным скрыть свое раздражение:

— Как это ЦК затевает такое щекотливое дело, не поговорив предварительно с Наркоминделом? Нашумевшая по всему свету большевистская агитаторша и вдруг — советник советского полпредства! Это неудобно! И особенно некорректно навязывать именно вас Англии. Вы для Британской империи особенно одиозная фигура. Не понимаю, — добавил Чичерин раздраженным тоном, — зачем нам провоцировать отказ в агремане, когда отношения с Лондоном и без того натянуты?

Коллонтай ушла от наркома ни с чем. Казалось, дипломатическая карьера рухнула, не начавшись.

Дельный совет ей дал Леонид Борисович Красин, остроумный и талантливый человек.

В годы первой русской революции инженер Красин руководил боевой технической группой при ЦК партии большевиков. Мечтал создать «бомбу величиной с грецкий орех».

Он пользовался немалым уважением в ЦК, потому что в свое время сыграл важнейшую роль в финансировании партии большевиков. Это он, в частности, убедил миллионера Савву Морозова и мебельного фабриканта Николая Шмидта передать большевикам огромные по тем временам средства. Борьба за эти деньги оказалась долгой и аморальной, с использованием фиктивных браков, но увенчалась успехом.

Леонид Красин занимался и нелегальной закупкой оружия для большевистских боевых отрядов. Царская полиция его арестовала. Он сидел в Таганской тюрьме, где сумел выучить немецкий язык, прочитал в оригинале всего Шиллера и Гете. После ссылки он отошел от революционных дел, окончил Харьковский технологический институт, четыре года строил в Баку электростанции, а потом уехал в Германию, где успешно работал по инженерной части в фирме Сименса и Шуккерта в Берлине. Немцы его высоко ценили.

Красин был одним из немногих большевиков, которые понимали, что такое современная экономика и торговля. Поэтому Ленин привлек Красина к государственной работе — Леонид Борисович некоторое время возглавлял Чрезвычайную комиссию по снабжению Красной армии и Наркомат путей сообщения, в 1918 году стал наркомом внешней торговли.

Красин симпатизировал Коллонтай. Он по-дружески сказал ей, что не стоит отчаиваться: если откажет Англия, надо попробовать в Норвегию. Александра Михайловна опять пошла в ЦК. Только генсек мог заставить наркома по иностранным делам все-таки согласиться с ее кандидатурой.

Сталин принял ее. Спросил сочувственно:

— Что же мы с вами будем делать? Не хотят вас. Есть ли страны, где вы меньше нашумели?

Коллонтай назвала Норвегию.

Сталин сделал пометку на листе бумаги, лежавшем перед ним:

— Попытаемся и там.

Идея оказалась разумной. Агреман пришел быстро. 1 октября 1921 года норвежский стортинг ратифицировал торговый договор с Москвой, в тот же день его утвердил король Хо-кон VII, это означало признание Советской России де-факто. Советское представительство, получившее задание добиться признания де-юре, именовалось в Норвегии торговой делегацией.