Коллонтай - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Млечин cтр.№ 64

Для ликвидации мятежа Троцкий приказал восстановить 7-ю армию (она была переведена на положение трудовой и называлась Петроградской революционной армией труда), назначил ее командующим будущего маршала Михаила Николаевича Тухачевского, подчинив ему все войска Петроградского округа и Балтийский флот.

В действующие части отправили примерно 300 делегатов X партийного съезда, имевших военный опыт, среди них был Павел Ефимович Дыбенко. Он принял под командование сводную дивизию Южной группы войск.

Какая невероятная коллизия! Александра Михайловна Коллонтай олицетворяла идеи, которые подняли кронштадтцев на мятеж. А ее любимый человек стрелял в них…

Общий приказ был такой: «Жестоко расправиться с мятежниками, расстреливать без всякого сожаления, пленными не увлекаться». Но красноармейцы не горели желанием сражаться против кронштадтских матросов.

В Южной группе войск, докладывали работники особого отдела своему начальству, «561-й полк, отойдя полторы версты на Кронштадт, дальше идти в наступление отказался. Причина неизвестна. Тов. Дыбенко приказал развернуть вторую цепь и стрелять по возвращающимся. Комполка 561 принимает репрессивные меры против своих красноармейцев, дабы дальше заставить идти в наступление».

Три полка — 235-й Невельский, 236-й Оршанский и 237-й Минский — наотрез отказались штурмовать Кронштадт.

«В два часа дня сегодня, 14 марта 1921 года, — докладывал малограмотный, но бдительный уполномоченный 1-го Особого отдела, — были выстроены три вышеозначенных полка. На приветствие тов. Дыбенко ответило лишь несколько человек.

В рядах говорили, что тов. Дыбенко хотел сказать речь, но красноармейцы говорили, что довольно, мы наслушались ваших речей. Из всего этого можно заключить, что прибывшие части неблагонадежны».

Непокорные части разоружили. Наиболее активных противников наступления на Кронштадт чекисты арестовали. В 237-м полку расстреляли сорок одного красноармейца, в 235-м — тридцать три. Такими мерами армию заставили штурмовать Кронштадт.

Шестого марта по радиотелеграфу бывший председатель Учредительного собрания и лидер эсеров Виктор Михайлович Чернов обратился к Кронштадтскому ревкому: «Шлю свой братский привет героическим товарищам матросам, красноармейцам и рабочим, в третий раз с 1905 года свергающим гнет тирании… Готов прибыть лично и поставить на службу народной революции свои силы и свой авторитет. Верю в конечную победу рабочего народа. Отовсюду приходят вести о готовности масс к восстанию во имя Учредительного собрания. Не поддавайтесь на удочку переговоров, начатых большевистской властью с целью выгадать время и сосредоточить против Кронштадта наиболее верные части привилегированной «советской гвардии». Слава первым, поднявшим знамя народного освобождения! Долой деспотию слева и справа! Да здравствует свобода и народовластие!»

Эсер Чернов верил, что восстание моряков — начало новой революции против деспотии большевиков. Но в реальности моряки не собирались свергать советскую власть. Они лишь хотели определенных перемен (Отечественная история. 2007. № 4). Лидер меньшевиков Юлий Мартов точнее оценил происходящее: «Это восстание, по существу, есть бунт большевистских масс против большевистской партии».

В ночь на 18 марта оставшиеся члены Кронштадтского ревкома по льду ушли в Финляндию. За подавление мятежа, то есть за расстрел недавних товарищей-моряков, Павел Дыбенко получил еще один орден.

В приказе Реввоенсовета Республики от 24 марта 1921 года говорилось: «Награждается орденом Красное Знамя… начальник Сводной стрелковой дивизии тов. Дыбенко за подвиги личной храбрости, самоотверженность и искусное управление частями войск, проявленные при штурме крепости Кронштадт и взятии города Кронштадт».

Дыбенко вообще не был обижен наградами. В автобиографии он писал, что помимо трех орденов Красного Знамени он получил золотые часы от ВЦИКа, серебряные часы от Ленинградского совета, а также лошадь.

После подавления восстания Павел Ефимович ненадолго стал комендантом Кронштадта и крепости, участвовал в работе следственной группы. Все, кто в момент восстания находился в Кронштадте, прошли через трибунал. В общей сложности расстреляли 2103 человека, шесть с половиной тысяч бывших солдат и матросов посадили. Несколько сотен семей выселили из Кронштадта.

А Коллонтай в Москве на съезде партии решительно спорила с ленинской политикой!

Пугающие резолюции

«Рабочая оппозиция» многим нравилась своими призывами к борьбе с бюрократами. Рабочие коллективы за нее голосовали и делегировали оппозиционеров на съезд партии. На заседании 9 марта утром слово получил лидер «Рабочей оппозиции» Шляпников:

— Мы должны констатировать, что, несмотря на существующее по форме единство, у нас в партии нет органической связи между членами партии и руководящими членами ее. Это я могу сказать не только по личному опыту, но опираясь на положение дела на местах, и об этом каждый из нас знает прекрасно. Мы, Владимир Ильич, не имеем в нашей партии той былой спайки, которая у нас имелась в прошлые, не менее трудные моменты жизни нашей партии, в дореволюционный период… Тогда и спайка, и единство мысли и чувств, всё было у нас налицо. Теперь этого нет. Вот это, товарищ Ленин, и породило то, что вы называете здесь «Рабочей оппозицией»… У нас нет расхождений в основных вопросах нашей внутренней и международной политики… Но у нас много расхождений в тактических вопросах, в способах осуществления нашей общеполитической линии…

Органическая болезнь, которая наблюдается в нашей партии, заключается в оторванности наших центров от партийных масс и всего партийного аппарата от рабочих масс. Следы этой болезни несет в себе и сам Центральный комитет… Наша партия перерождается — в нашей партии замечается прилив чуждого нам элемента. Состав партии резко изменяется. Это грозит нам не только усилением влияния мелкобуржуазной стихии в нашей партии, но и тем, что эта мелкобуржуазность совьет довольно прочное гнездо внутри нашей партии…

Методы партийной работы также нуждаются в коренном изменении. Необходимо немедленно покончить с единоличием в партийной работе, прекратить ставку на уполномоченных… Не перегибайте палки в сторону борьбы с нами. Здесь вы, может быть, нас и подавите и разобьете, но от этого вы только проиграете…

На трибуну вышла и Александра Коллонтай. Она рассказала, как ей мешали излагать ее взгляды и в результате она с трудом издала брошюру «Рабочая оппозиция» тиражом всего полторы тысячи экземпляров:

— Товарищи, каждый из нас, кто работает на местах, в массе, знает, что приходится сталкиваться с ужасающими картинами условий, в которых находятся наши товарищи-рабочие, и замалчивать этого нельзя, незачем, а, наоборот, нужно вскрыть эту болезнь…

Несмотря на всё наше личное отношение к Владимиру Ильичу, — я думаю, что мы все в глубине души имеем к нему исключительное чувство, — несмотря на это, мы не можем не сказать, что его вчерашний доклад мало кого удовлетворил… Присутствующие здесь товарищи ждали от него ответа на те события, которые происходят у нас в Советской трудовой России, — события грозные, чреваты последствиями. Мы ждали, что в партийной среде Владимир Ильич откроет, покажет всю суть, скажет, какие меры ЦК принимает, чтобы эти события не повторялись. Владимир Ильич обошел вопрос о Кронштадте и вопрос о Питере и о Москве…