Коллонтай - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Млечин cтр.№ 121

Коллонтай с ее дипломатическими талантами, широкими и давними связями в политическом истеблишменте Скандинавии играла в секретных переговорах главную роль.

Лидер социал-демократической партии и министр иностранных дел Финляндии Вяйне Альфред Таннер тайно приезжал в Стокгольм, чтобы поговорить с советским полпредом. Они беседовали в гостиничном номере. Коллонтай сочла его предложения разумными и передала в Москву. Ответ был обескураживающий: «Ваше предложение не может служить базой для мирных переговоров».

Телеграммы из Москвы носили характер приказа. Коллонтай, как могла, смягчала их тон. У нее возникли трения с резидентурой НКВД. Политическая разведка хотела показать Сталину, что это ее люди заставят финское правительство принять условия мира.

Уже после смерти Зои Ивановны Воскресенской, автора детских книг о Ленине (за что она удостоилась Государственной премии СССР и премии Ленинского комсомола), появились ее воспоминания о работе в разведке. В том числе в Скандинавии.

«В конце 1939 года, — писала Зоя Воскресенская, — я была направлена в Стокгольм с заданием восстановить связи с агентурой в Финляндии. Необходимо было знать истинное положение в стране. Прилетела самолетом, явилась в полпредство к Коллонтай, но Александра Михайловна встретила меня холодновато:

— О вашем приезде я не была осведомлена. С какой миссией вы прибыли?

— Война с Финляндией, — пожала я плечами.

— Вот этого я и опасалась, — сказала она. — За нашим полпредством и всеми нашими работниками ведется наблюдение. Любое неосторожное действие может привести к тяжелейшим последствиям…

Она отправила телеграмму Молотову с просьбой отозвать меня, «поскольку деятельность советской разведки в Швеции в данной обстановке может привести к осложнениям». На эту шифровку последовал ответ: «Товарищ такая-то выполняет задание своего руководства».

В воспоминаниях Коллонтай Зоя Воскресенская не упоминается. Видимо, будущая писательница не была заметной для посла фигурой. А вот появление другого представителя НКВД в бумагах полпреда отмечено.

В марте 1940 года, в разгар переговоров, в стокгольмское полпредство прислали нового сотрудника. Новичок не понравился Коллонтай: «Самоуверенный зазнайка и ничего не знает о дипломатической работе (он из другого ведомства). Он всё пристает ко мне и допытывается, как идут переговоры, но именно этого я не могу ему сказать.

— Я прислан сюда, чтобы вам помочь, а если я не буду в курсе, вам же хуже. У вас могут получиться крупные неприятности, от которых именно я смог бы вас избавить.

Он ревнует и следит за моими беседами с военным атташе.

— С ним вы делитесь положением дел, почему вы скрываете от меня вашу работу, не доверяете мне? Спросите Москву!

Его жалобы мне так надоели, что я запросила Молотова и получила ответ, подтверждающий прежнюю директиву: сохранение полной секретности, никого из членов полпредства не вводить в курс переговоров. Отношения мои с новым секретарем не налаживаются. Я отмахиваюсь от этой ненужной помехи в работе, но меня раздражает постоянная его обидчивость…»

Иногда ей приходилось мчаться в шведское министерство иностранных дел по ночам. И так продолжалось четыре недели. Таннер говорил ей:

— Что еще желает Москва? Карельский перешеек мы уступаем вам, Ханко и острова отдаем… Но на что вам Выборг? Это историческая реликвия финского народа. Отдать эту старую, ненужную, но дорогую сердцу каждого финна крепость — это бьет по гордости каждого финна.

Коллонтай спокойно возразила:

— К чему такие слова, господин министр? Мир, мир нужен финскому народу. Купить его нужно ценой Выборга.

В конце концов финны приняли советские условия.

Переговоры тяжело дались Коллонтай: «После этих напряженных дней я уже не была прежней «вечно юной Коллонтай», как пелось в частушке обо мне».

В ночь с 12 на 13 марта 1940 года в Москве был заключен мирный договор. С финской стороны его подписал министр без портфеля Юхо Кусти Паасикиви. Сталин не мог себе позволить затягивать столь непопулярную в стране и мире войну. Во внешней политике потери были очень большими, хотя Молотов смело назвал войну «новым международным успехом Советского Союза».

Тринадцатого марта Коллонтай получила телеграмму от Молотова: «Ввиду Ваших больших заслуг во всем этом деле горячо поздравляю вас».

Третьего апреля политбюро постановило:

«В связи с окончанием военных действий разрешить НКВД СССР:

1. Установленный порядок передвижения граждан по Кировской железной дороге по индивидуальным пропускам — отменить.

2. Изъятые у гражданского населения радиоприемники личного пользования возвратить.

3. Отменить распоряжение о закрытии радиостанций наркоматов и ведомств».

Финны сохранили свою независимость, но им пришлось отдать всё, что от них требовал Сталин. Советский Союз получил все территории, которые хотел, а сверх того — в аренду весь полуостров Ханко, где должна была появиться советская военно-морская база. Границы СССР на Карельском перешейке отодвинулась на 150 километров. Финляндия потеряла целую провинцию, ее жителям пришлось бросить свои дома. Отнятые у соседей территории включили в состав образованной 31 марта 1940 года Карело-Финской союзной советской республики.

За десять дней до этого, 21 марта, Куусинена и его министров Анттилу и Прокконена пригласили к Сталину. Там им, видимо, объявили, что деятельность «народного правительства» прекращена. Большинство его активистов пристроили в Карелии.

В 1920—1930-е годы Карелия была автономной республикой в составе Российской Федерации. Во время мирового экономического кризиса 1929 года советская пропаганда зазывала в Карелию финнов. Около двенадцати тысяч финнов перебрались в советскую Карелию. Приехали даже несколько тысяч финнов из Америки. Они всё бросили, распродали имущество и поехали в счастливую страну, где нет безработицы и эксплуатации. А попали в глухие карельские леса, в тяжелейшие условия, где трудились за гроши. Паспорта и валюту у них отобрали. Целые группы американских финнов приезжали со своей техникой, ее отбирали и передавали в совхозы. Из-за присутствия иностранцев в Карелии постоянно происходили чистки, шла борьба с «финским буржуазным национализмом». Наибольшее недоверие вызывали те, кто по своей воле перебрался в Советский Союз, желая участвовать в строительстве социализма…

Теперь Карельскую АССР переименовали в Карело-Финскую и повысили ее статус до союзной республики. Соответственно Карельский обком преобразовали в ЦК компартии Карело-Финской ССР. Сталина не покидала надежда целиком присоединить Финляндию к Советскому Союзу, поэтому он отправил в Петрозаводск Куусинена. Но назначил его не первым секретарем ЦК, а с расчетом на будущее международное признание председателем президиума Верховного Совета Карело-Финской ССР.

«Мы понесли тогда огромные потери, — вспоминал Никита Сергеевич Хрущев. — В ответ было сменено военное руководство: смещен Ворошилов с поста наркома обороны… Отношения между Сталиным и Ворошиловым были мало сказать дружескими: я всегда видел их вместе, они были неразлучны. Если Сталин пошел на это, то можно себе представить, как был он поражен слабостью нашей армии в войне с финнами!»