Алексей Кулаковский - читать онлайн книгу. Автор: Николай Коняев cтр.№ 43

Мнение о работе С. А. Новгородова самого Э. К. Пекарского тоже известно, оно изложено в его заявлении С. Ф. Ольденбургу:

«Сотрудник мой С. А. Новгородов не оправдал возлагавшихся мною и Академией надежд как на помощника по обработке составленного мною якутского словаря. Он занимался только по два часа и часто отлучается: поездка в Москву и болезнь. Больше двух часов не хочет заниматься. Мне остается пожалеть, что я потратил на Новгородова больше времени, чем следовало, полагая своей простотою, что мне удастся выработать из него продолжателя моих работ по «Словарю» и якутскому фольклору, ввиду чего я не скупился на всякие разъяснения относительно метода и технических проблем работы вплоть до указки его промахов по части русского языка и логического мышления»… ^[92]

Впрочем, излагая перипетии этого высоконаучного спора, мы отклонились в сторону от «изгнанного», по словам Новгородова, «с фарватера Лены реки, высшего образования» Алексея Елисеевича Кулаковского.

«Признаюсь, милый дяденька, что я того высокого мнения о родном языке, что если бы русский услыхал его, т. е. мнение это, то он хохотал бы от души, — писал он И. С. Говорову. — Да и якуты, обоготворяющие русский язык, тоже зло посмеялись бы над моим мнением… Да, якутский язык в своем первообразовании несравненно богаче, гибче и эластичнее всех европейских языков. В нем падежей 10, времен 5, наклонений, видов гораздо больше, чем в европейских языках… Вообразите, дяденька, что если ко всему этому потомство прибавит русские, иностранные, научные, технические термины и слова, то какой должен получиться язык!..»

Заметим попутно, что Кулаковский принадлежал к тем людям, слова которых не расходятся с делами. Проникнув в глубины якутского языка, очарованный его красотой, он немедленно попытался сообщить о своем открытии другим, и на заседании педагогического совета Вилюйского высшего начального училища 10 ноября 1913 года предложил бесплатно учить детей в Вилюйском училище якутскому языку.

Однако совет училища, избравший Кулаковского членом попечительского совета, отказался от этого предложения, мотивируя отказ тем, что учащиеся и сами хорошо знают якутский язык.

6

По списку «О том, сколько верст сделал Ексекюлях в течение своей жизни», в вилюйское трехлетие, не считая поездок в Москву и Петербург, вместилось более десяти тысяч верст, пройденных по Якутии.

И большая часть этих верст была пройдена в поисках новых слов, новых сказок, новых песен…

Кулаковский записывает олонхо знаменитых олонхосутов С. Н. Каратаева-Ырыа Дыгыйар, Мэнкэр Семена и других певцов. Иногда на фонографе, подаренном училищу ^[93] вилюйским торговцем Прокопием Поповым, но чаще, по старинке, на бумаге…

Он ездил на пароходе в Хочо для сбора этнографических и фольклорных материалов. Был в Хаданском наслеге Сунтарского улуса, гостил у талантливого певца и олонхосута Михаила Веселого.

Поддавшись на уговоры своего коллеги, учителя Н. И. Толоконского, пообещавшего способствовать изданию его трудов в Иркутске, Кулаковский почти год занимался переводом своих фольклорных материалов на русский язык и систематизацией их.

Мы уже говорили, что Пекарский не стал приглашать Кулаковского в Санкт-Петербург, но благодаря успеху книги В. Л. Серошевского «якутистика» переживала в начале XX века стремительный взлет и интерес к собранным А. Е. Кулаковским материалам усиливался с каждым днем.

«Мне хотелось бы поговорить об А. Е. Кулаковском, — писал 20 апреля 1914 года Н. Е. Афанасьеву В. М. Ионов. — У него богатый материал, но, говорят, он очень ревниво к нему относится, надеясь, что он дает ему возможность жить и учиться в Санкт-Петербурге… Я очень боюсь, что материалы Кулаковского так и сгниют у него, как сгнили материалы у Д. И. Слепцова»…

Опасения эти были напрасными.

Толоконский, проработавший с Кулаковским целый год в Вилюйском училище, не обманул его.

Уже в 1914 году в Иркутске, в типографии товарищества «М. П. Окунев и К°» вышла книга «Якутские пословицы, загадки, святочные гадания, обряды, поверия, легенды». Правда, на обложке ее стояло имя автора — Н. И. Толоконский.

Впрочем, внутри можно было найти ссылку и на А. Е. Кулаковского. Оказывается, материалы эти были собраны при его ближайшем участии.

Поэтому, наверное, когда секретарь Географического общества Н. Н. Грибановский предложил Кулаковскому стать корреспондентом общества и прислать для печати что-нибудь из своих работ, тот ответил отказом: «Состоять корреспондентом не могу по двум причинам: во-первых, не знаю условий, при которых мог бы состоять таковым; во-вторых, я лентяй, каких свет мало видел, а самолюбие будет сильно страдать, если я буду состоять корреспондентом только номинально… До сих пор я не обращал ни малейшего внимания на научную сторону ценности собираемых материалов и своих произведений; я, как маленький поэт, лишь увлекался красотами языка, потому писал и собирал только художественные произведения. Всякая попытка, хоть и своя, перевода песен на русский язык страшно оскорбляла мое эстетическое чувство. Помимо этого, считаю долгом чести уведомить, что большинство моих материалов напечатал на русском языке, в виде отдельной брошюры, бывший мой коллега, некий Толоконский, в Иркутске»…

А к Пекарскому Кулаковский ездил прямо в Петербург.

Приехав в столицу Российской империи, он оставил Пекарскому записку о встрече: «Уважаемый Эдуард Карлович! Оставьте швейцару записку — в какие часы Вас можно застать дома. Скоро уеду, потому спешу видеться. Остановился я по Невскому просп. «Сан-Рено» 90. Ваш Ал. Елис. Кулаковский».

Но Пекарский не принял его.

Во всяком случае, никаких сведений о встрече нет ни у пунктуального Эдуарда Карловича Пекарского, ни у Алексея Елисеевича Кулаковского, так много ожидавшего от этой встречи.

Скорее всего, составитель русско-якутского словаря не захотел встретиться с первым основоположником якутской литературы.

Ему это было не нужно…

7

По сравнению с прежними заработками Кулаковский получал в училище вполне приличное содержание.

Как это видно по отчету о личном составе служащих, содержание Кулаковского в 1912/13 учебном году составляло 960 рублей, а на следующий учебный год выросло до 1015 рублей.

Это было существенно, потому что, кроме содержания семьи, Алексею Елисеевичу приходилось выплачивать и долги, которых он не делал…

Эти долги гнались за Кулаковским, как гонятся за добычей волки.

Порой исчезали совсем, но только вздохнет облегченно преследуемая жертва, ан, нет! Никуда не исчезли они, еще ближе стали.