Сократ - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Суриков cтр.№ 24

* * *

И Сократ сделал свой выбор. Выбором этим был именно «поворот к человеку». Решение вполне закономерное — не только лично для героя нашей книги, но и для античной философии в целом, которая неизбежно шла к этому коренному перелому в своей истории. Парменидовская критика просто-таки назрела ввиду того, что натурфилософские концепции к какому-то моменту исчерпали себя, произошло, так сказать, «пресыщение» ими.

Ведь было выдвинуто большое количество взаимоисключающих точек зрения. Что лежит в основе мира? Вода, воздух, огонь или числа? Неудобопонимаемый «алейрон» или какие-то никому не ведомые атомы? Ни одну из этих теорий в тогдашних условиях было невозможно ни проверить, ни доказать, ни опровергнуть. Это в конце концов породило естественное недоверие к самой идее исследования внешнего мира, скептицизм и агностицизм (признание невозможности познания).

Отсюда — один шаг до следующего вывода: коль скоро о внешнем мире ничего определенного сказать нельзя, значит, изучать можно только себя самого, то есть человека. Разумеется, не тело человека, а его внутренний мир, а также взаимоотношения людей и все, что с ними связано, — нравственность, общественную жизнь, политику. Да, собственно, только это и дает реальную, практическую пользу, а какой прок от размышлений «о судьбе светил»?

Тогда-то и получил новое наполнение старинный лозунг «Познай самого себя». Кто первым сказал эти слова, доподлинно неизвестно; кто-то из «семи мудрецов» — то ли Фалес, то ли Хилон, то ли Солон… Но они были чрезвычайно популярны в архаической Греции и даже выбиты у входа в Дельфийский храм Аполлона — самое авторитетное святилище Эллады. Этот афоризм Сократ очень любил, причем понимал его примерно так же, как и мы теперь, — как призыв к погружению в глубины собственной индивидуальности. Но изначально смысл изречения был совсем иным. В нем фиксировалась некая мировая субординация с твердо установленным местом для каждого человека, которое ему надлежит знать. Можно сказать, что в дельфийском контексте «Познай самого себя» означает: «Познай, что ты всего лишь человек, и не стремись к большему». Несколько упрощая — «Знай свое место».

«Поворот к человеку» в философии обычно связывают с именем Сократа. Соответственно, он оказывается, так сказать, фигурой-вехой, четко разделяющей два принципиально разных этапа в эволюции античной мысли. Всех древнегреческих философов в историко-философской литературе делят на тех, кто еще не подвергся воздействию сократовского учения, и тех, кто творил уже под его влиянием. Первых так и называют досократиками. Этот термин получил прочную прописку в трудах ученых, и от него вряд ли когда-нибудь откажутся. А между тем он содержит в себе определенные, достаточно серьезные противоречия.

Ибо очень уж разнородная компания оказывается собранной под общим наименованием досократиков. Тут и ранние ионийские натурфилософы-естествоиспытатели, и вдохновенный мистик Пифагор, и скептики Парменид с Зеноном, подорвавшие основы натурфилософии… Сюда же относят и атомиста Демокрита, который родился лет на десять позже Сократа, а умер лет на тридцать-сорок позже его. Да, парадокс еще и в этом: к группе досократиков по традиционной классификации оказываются причисленными некоторые мыслители, бывшие младшими (!) современниками «босоногого мудреца». И даже такие (например, философ, политический теоретик и государственный деятель Критий — о нем подробнее еще пойдет речь ниже), которые побывали в учениках у Сократа. Таковы, очевидно, неизбежные издержки чрезмерно формального подхода к любой проблеме.

Но вернемся к главному: справедлив ли сам тезис, согласно которому «поворот к человеку» — дело рук Сократа, именно и только его? Здесь не обойтись, по крайней мере, без двух важных оговорок.

Во-первых, очень важную роль в процессе, о котором идет речь, сыграла афинская трагедия. Мы не случайно специально упоминали выше, что Сократ с юности, несомненно, посещал театральные представления и жадно впитывал то, что говорилось со сцены. Именно театр имеет в виду видная отечественная исследовательница Т. В. Васильева, когда пишет: «В Афинах пятого века до нашей эры была мощная школа философии, только философия эта была не естествоиспытательская, а религиозно-этическая» .

Да, драматурги ставили в своих произведениях именно эти вопросы — о нравственных ценностях, о почитании богов, о судьбе человека, а уж никак не о натурфилософии. Их-то и можно назвать непосредственными предшественниками Сократа. Другое дело, что они высказывали свои идеи посредством художественных образов, а теперь всю эту проблематику предстояло перевести на строгий язык философии.

Да, кстати, заодно и создать этот самый строгий язык, ибо в данном направлении еще очень мало что было сделано. Ранние, архаические философы предпочитали поэтическую манеру выражения; именно ее мы встречаем, например, у Анаксимандра, Гераклита. Ксенофан, Парменид, Эмпедокл излагали свои учения не в трактатах, а в поэмах. Пифагор, судя по всему, вообще ничего не писал (а труды, позже приписанные этому мыслителю его последователями, в действительности ему не принадлежат) .

Понятно, что в подобных условиях не приходилось говорить о серьезной разработке философской терминологии. Каждый философ как бы говорил на собственном языке, в полном мере понятном лишь ему самому и узкому кругу единомышленников. Был необходим категориальный аппарат общих понятий — как основа, на которой можно договариваться или хотя бы полноценно спорить. Начало выработки этих общих понятий, как и «поворот к человеку», традиционно связывают с именем Сократа.

Однако справедливости ради следует заметить — в чем и заключается наша вторая оговорка, — что Сократ не единственный и не первый мыслитель, о котором все это может быть сказано. Одновременно с ним и даже чуть раньше на сиену в Элладе выступили софисты. О них совершенно необходимо хотя бы кратко рассказать в книге, посвященной «босоногому мудрецу». Его соединяли с ними тесные и противоречивые отношения, и без упоминания о софистах очень многое в деятельности Сократа будет просто непонятно.

Во второй половине V века до н. э. в греческих полисах впервые появились новые и странные люди. Это были странствующие учителя мудрости, переезжавшие из города в город, произносившие напыщенные и остроумные речи на площадях, собиравшие толпы слушателей и готовые за плату дать любому желающему уроки красноречия, искусства управления государством, а заодно и изложить в доступной форме все накопленные человеческой мыслью знания. Особенно много таких приезжих знаменитостей было в Афинах, где их деятельность всячески поощрялась Периклом, а потом и его преемниками.

Афиняне старшего поколения, традиционного склада ума относились к этим учителям скептически и не без опаски. Есть мнение, что именно консерваторы дали им название софистов, и само это название, под которым данная группа мыслителей вошла в историю, изначально являлось пренебрежительным: «…ему с самого начала был присущ известный иронический оттенок: мудрствующий — в отличие от того, кто просто и безусловно мудр… Термину «софист» был свойствен… уничижительный оттенок» . Есть, однако, и другая точка зрения, которая нам кажется более верной: «Греческому слову «софист», по буквальному смыслу означающему профессионала, чья профессия — «мудрость» («софия»), довольно точно соответствует современное международное слово «интеллектуал» . Иными словами, на первых порах ничего негативного в терминах «софист», «софистика» не было; просто со временем они подверглись, так сказать, лексической девальвации.