Виктор Муравленко - читать онлайн книгу. Автор: Александр Трапезников cтр.№ 82

В 1980 году вместо него был назначен Ришад Тимиргалиевич Булгаков. Это был человек математического склада ума, интеллигент в третьем поколении, трудоголик. Его страстью были редкие книги, он их не только собирал (все букинисты в Москве знали его в лицо), но и внимательно читал, анализировал. Назначение это тоже оказалось ошибочным, но, может быть, оно было и сознательным — кому-то надо было еще больше подтолкнуть главк к пропасти. При Булгакове главком пытались руководить едва ли не все управления министерства. Иные высокие гости, приехав в Тюмень в командировку, пытались самостоятельно открывать и закрывать скважины — это же смешно! Но Булгаков ни во что не вмешивался. Потом «ушли» и его. Сменивший Булгакова Кузоваткин был конечно же «своим» в главке. Ему даже повысили статус, сделав заместителем министра. Но дерзость и напористость не помогли «Самотлору Ивановичу», а порой даже мешали ему. Все генеральные директора объединений были теперь вполне самостоятельными руководителями, но единой организации, когда «все пальцы сжаты в кулак», как при Муравленко, уже не было. И что толку, что ты — заместитель министра, всего лишь «первый из равных»… А планы добычи всё росли и росли.

Виктор Иванович, по свидетельству многих, хотел видеть своим преемником Валерия Исааковича Грайфера. О нем следует сказать особо. Они были близки по характеру, по темпераменту, по трудолюбию, по видению перспективы, по требовательности, по организационным талантам да и по отношению к людям. Грайфер родился в «нефтяном Баку», это словно бы предопределило и всю его дальнейшую судьбу. Он окончил Московский нефтяной институт имени Губкина, работал на промыслах в Татарии, в семидесятые-восьмидесятые годы занимал должность начальника планово-экономического управления Министерства нефтяной промышленности СССР. С Муравленко по роду работы поддерживал самую тесную связь. Это был энергичный, мудрый руководитель, именно он и возглавил в 1985 году «Главтюменнефтегаз», но пришел, к сожалению, на уже разваливающуюся структуру.

В том году в Тюмень приехал только что избранный новый Генеральный секретарь ЦК КПСС Горбачев и буквально умолял Грайфера: «Валерий, сделай так, чтобы страна не нуждалась в нефти». Необходимо было как можно скорее вводить новые месторождения. Только свежие запасы нефти могли заполнить образовавшийся пробел в добыче. Был такой оптимистический лозунг: «Мы найдем в Западной Сибири еще одну Западную Сибирь». Но во «вторую» Западную Сибирь следовало вкладывать огромные деньги. С увеличением темпов освоения месторождений требовалось все больше капвложений: по экономическим подсчетам, необходимо было ежегодно увеличивать их в 1,6–1,8 раза, а денег таких в стране не было. Еще один лозунг «Максимум добычи — минимум затрат» на практике привел к масштабному кризису в нефтяной отрасли, а потом и в экономике страны в целом.

Еще в середине семидесятых годов Муравленко предвидел эту ситуацию, препятствовал, как мог, распространению упрощенного подхода к освоению недр. Он понимал, что оно должно быть сопряжено со строительством городов и поселков, созданием социальной инфраструктуры. Он не отделял нефть от строительства. Такой же линии придерживались и все его преемники: Аржанов, Булгаков, Кузоваткин, Грайфер. Все они в той или иной степени были «муравленковцами». Но на долю Грайфера выпала самая тяжелая ноша. Именно в 1985 году высшее руководство страны стало осознавать, что нефтяные запасы не беспредельны. Будучи начальником главка, Грайфер запретил себе показывать высокому начальству только достижения: новые школы, Дома культуры, отличные столовые. Он возил комиссии по загаженным кварталам балков, демонстрировал скудные прилавки магазинов, тяжелые бытовые условия промыслов. И это действовало на контролирующих отрезвляюще.

После визита Горбачева в Тюмень вышло специальное постановление ЦК КПСС и Совмина. Триста работников ЦК разъехались по заводам-поставщикам, и главк в течение нескольких месяцев получил требуемые фонды. Необходимое оборудование, материалы позволили вводить в эксплуатацию одно месторождение за другим. По двадцать пять месторождений в год. В чем же причина разрушения главка, этого гигантского корабля, первым капитаном которого был Виктор Иванович Муравленко, а последним — Валерий Исаакович Грайфер?

Стоит предоставить слово ему самому: «Причину ликвидации Главтюменнефтегаза» я видел в следующем: Министерство нефтяной промышленности усматривало в главке определенного конкурента. В силу удаленности от Москвы мы были вынуждены вести дела самостоятельно, без ненужных согласований по пустякам со столицей. И вот в министерстве стали говорить, что руководство главка рвется к власти и вообще у них много амбиций. Именно ревностное отношение к нам и нашей работе проявилось при подготовке решения о ликвидации главка. Вероятно, в Москве думали, что тем самым удастся поднять престиж самого министерства. С другой стороны, у некоторых наших директоров производственных объединений на местах тоже было желание освободиться от лишних, как им казалось, начальников. Поэтому в некоторых объединениях формировалось такое мнение: тюменское начальство надо убирать. Поскольку Москва далеко и руки у министерства до всего не дойдут, властвовать на местах будем сами. Причем, приезжая в Тюмень, эти директора отчаянно защищали главк, но в телефонных переговорах с министром занимали противоположную позицию».

Все эти проблемы Муравленко также предчувствовал. Он понимал, что если будут созданы производственные объединения, то в какой-то момент они захотят избавиться от опеки главка и работать с министерством напрямую. В откровенных беседах с Грайфером он говорил: «Года через полтора я уйду на пенсию. Валерий, сделай все, чтобы не создавать пока объединений». После его смерти главк просуществовал еще более десяти лет. Но мог ли он все-таки сохраниться? Грайфер считает: нет. Предоставим ему слово вновь:

«…Почему умер Муравленко? Он с этим бардаком не мог уже ладить. И вина Грайфера только в том, что он не умер. Вот и все. Виктор Иванович чувствовал и понимал, что в лице объединений появляются могильщики главка. Именно эта постоянная тревога, забота о нефтяном будущем Западной Сибири и подорвала его здоровье. Он ведь был еще относительно молод. Я был очень близок с ним в этот момент. После его смерти изменилась не только структура нефтяной промышленности, мы стали жить в другой стране, с изменившимся политическим устройством, рыночной экономикой. И вряд ли главк смог бы остаться в прежнем виде. И ничего бы Муравленко в этой ситуации не сделал. Не было уже Косыгина, Байбакова, через которых он мог решать в Москве все вопросы. У нас не осталось защитников. Был ликвидирован отдел тяжелой промышленности ЦК КПСС, с должности первого секретаря Тюменского обкома партии был освобожден Богомяков. К тому времени уже умер Щербина, поддерживавший нас в правительстве. Я писал письма в ЦК КПСС, лично Горбачеву, но он уже их не читал. Это был глас вопиющего в пустыне. Вот так мы и орали, но никому до нас дела не было.

К сожалению, к нам не прислушались, и состоялось то, что состоялось. Не уверен, что кому-нибудь в тех условиях удалось бы сохранить главк. Никто в тот момент ничего сделать бы не смог. Было совсем другое время. Время перестройки, когда всё крушилось, ломалось. И ни перед чьим авторитетом никто не останавливался. Авторитет и влияние партии были уже утрачены. По вопросу сохранения главка мы собирались с нефтяными генералами минимум двадцать раз. Но большая беда была в непостоянстве тогдашних руководителей. Ни один из них ни разу мне не сказал, что главк не нужен, а уходя с этих совещаний, они занимали совершенно противоположную позицию. Ликвидация главка была неизбежной. Главтюменнефтегаз не прекратил своего существования, он был уничтожен. Уничтожен при прямом участии тогдашних руководителей Министерства нефтяной промышленности, которые видели в нем прежде всего соперника по влиянию на положение дел в отрасли, а не структуру, обеспечивающую эффективную работу одного из крупнейших в мире топливно-энергетических комплексов. Горечь от этого остается до сих пор».