Спиноза - читать онлайн книгу. Автор: Петр Люкимсон cтр.№ 18

Помимо литературного вкуса и вопросов, связанных с мировоззрением, ван ден Энден, безусловно, оказал также решающее влияние на политические взгляды Спинозы, превратив его — в отличие от большинства представителей еврейской общины Амстердама — в убежденного республиканца, каковым был он сам.

Вне сомнения, в своих политических воззрениях ван ден Энден значительно опережал свое время. В дошедших до нас его политических трактатах «Краткое изложение Новых Нидерландов» и «Бесплатные политические приложения» он доказывает, что именно республиканский строй в Нидерландах обеспечил этой стране значительные преимущества перед другими и в итоге привел к ее процветанию, но одновременно указывает на всю ограниченность олигархической демократии.

Идеальной, по мнению ван ден Эндена, является абсолютная демократия, при которой все взрослые граждане страны обладают равным избирательным правом.

При этом ван ден Энден утверждал, что существуют четыре вида республики: республики Платона и Гуго Гроция (то есть основоположника базовых принципов и законов Нидерландской республики), коммуна Томаса Мора и республика в его, ван ден Эндена, понимании, основанная на всеобщем избирательном праве и в которой при принятии любых решений руководствуются в первую очередь нравственными нормами.

Анализируя недостатки нидерландской модели демократии, ван ден Энден в качестве одного из главных из них называл слишком большую степень вмешательства кальвинистской церкви в принятие решений. В идеальной республике, по его мнению, религия должна быть полностью отделена от государства, превратившись в личное дело граждан.

Хотя оба трактата были опубликованы в 1660-х годах, ван ден Энден, вне сомнения, написал их значительно раньше, а свои основные идеи высказывал еще в период, когда Бенто Спиноза числился учеником его школы. Во всяком случае, многие идеи Спинозы, а также целые страницы его «Богословско-политического…» и «Политического трактата» перекликаются со страницами сочинений его первого учителя античной литературы и философии.

Как наверняка заметил читатель, тень Франциска ван ден Эндена, как бы мало сегодня нам ни говорило его имя, маячит не только за сочинениями Спинозы, но и за всей современной европейской демократией, усвоившей в итоге многие его идеи.

И все же, как бы ни были важны знания и установки, полученные Бенто Спинозой в ходе учебы у ван ден Эндена, только этим роль последнего в жизни философа не ограничивается. Не менее значимым было и то, что ван ден Энден распахнул для Спинозы двери своего дома, ввел его в круг своих постоянных гостей.

* * *

Нетрудно догадаться, что дом ван ден Эндена в Амстердаме по вечерам превращался в салон, в котором собиралась интеллектуальная элита города. Здесь обсуждались все литературные новинки, велись нешуточные споры по различным философским вопросам, сюда же долетали последние политические сплетни.

Гости ван ден Эндена сразу обратили внимание на молодого еврея, пусть пока и не имевшего широкого образования и не обладавшего должной эрудицией, но отличавшегося оригинальностью и независимостью суждений. Бенто купался в своей популярности, что ему какое-то время даже льстило, о чем он мельком признается в «Трактате по усовершенствованию разума».

Судя по всему, знакомство с этой публикой ошеломило его не меньше, чем открытие мира европейской культуры. Он с детства рос на представлениях о том, что еврейский народ избран Всевышним, и саму эту избранность (вероятно, из-за неумелых или даже попросту неверных объяснений учителей и окружающих) понимал прежде всего как превосходство евреев над другими народами в культурном, интеллектуальном и моральном отношениях. Но его новые знакомые были не менее, а порой и куда более умны, более образованны и более порядочны, чем многие из тех евреев, которых он знал лично.

Больше того — он чувствовал себя в кругу этих людей куда более уютно, чем среди евреев; ему было с ними интереснее. И этот новый круг общения, совершенно новая жизнь затягивали его все больше и больше.

Здесь, пожалуй, стоит остановиться и заметить, что такой же путь потом, на протяжении трех последующих столетий, проходили, испытывая почти те же чувства, многие молодые евреи, чьи имена затем составили славу мировой науки, медицины и культуры. Расхожий герой еврейской литературы — это юноша, получивший традиционное еврейское образование, начинающий в отрочестве сомневаться в усвоенных в детстве истинах. Затем он приступает к чтению «нееврейских» книг, вырывается из затхлого мира местечка, благодаря своим неординарным способностям и приобретенным в ешиве навыкам к учебе быстро наверстывает упущенное и поступает в университет. Так начинается его новая жизнь, перед ним открываются новые люди и горизонты. В конце концов он порывает с еврейской традицией и перестает считать себя евреем, пока в один из дней жизненные обстоятельства так или иначе не напоминают ему об этом.

Именно потому, что его судьба стала своего рода архетипом для многих поколений евреев, отлученный и отлучившийся от собственного народа Спиноза все же остается прежде всего еврейским мыслителем. По этой причине (хотя его философия, вне сомнения, имеет мировое значение) на протяжении XVII–XX веков именно Спиноза был учителем жизни для еврейской молодежи, порывающей со своей национальной почвой. В его критике Священного Писания, в его трактовке Бога и человека, в его отношении к точному исполнению заповедей иудаизма они находили ту мировоззренческую опору, которая оправдывала их в собственных глазах.

* * *

Но вернемся в уютный и такой захватывающе интересный дом ван ден Эндена.

Именно здесь, по одной из версий, Спиноза познакомился с Людовиком Мейером, Питером Баллингом, Ярихом Йеллесом, Симоном де Врисом, Яном Риувертсом, Питером Серрариусом, поэтом Жаном Зетом, которые затем превратились в его преданных учеников и поклонников и с которыми его связали узы крепкой многолетней дружбы.

Все вышеназванные лица оставили свой, пусть и небольшой след в истории, связанный со Спинозой: Мейер — в качестве редактора и комментатора его сочинений; Баллинг — как переводчик на голландский язык «Основ философии Декарта»; Йеллес — как издатель этой книги Спинозы, а также автор предисловия к посмертному изданию его сочинений; де Врис — как один из самых страстных пропагандистов учения Спинозы; Риувертс — в качестве издателя «Opera posthuma» — «Посмертных сочинений», первого канонического собрания сочинений Спинозы.

Многие из новых знакомых Спинозы были коллегиан-тами, то есть принадлежали к отколовшемуся от армийиан течению протестантизма (которое, впрочем, многие историки религии называют сектой). Само название течение получило потому, что собрания ее адептов назывались коллегиями.

«На своих Богослужебных собраниях, или коллегиях (откуда произошло и их название) коллегианты пели молитвы, читали Свящ. Писание и говорили проповеди, причем право проповедовать принадлежало всем. Эти коллегии сначала происходили ежемесячно, а потом еженедельно. Чтобы совершенно изолировать себя от ремонстрантского духовенства, община перенесла собрания в Ринсбург (откуда другое название их — ринсбургианцы). Попытки ремонстрантов воссоединить коллегиантов не удались: коллегианты хотели иметь у себя общественное Богослужение, а ремонстрантам собрания были запрещены. Скоро секта появилась в Лейдене, Гаарлеме, Гоирне, Энкгуйцене и в некоторых голландских деревнях. Самые значительные коллегии были в Амстердаме и Роттердаме. Первая исчезла в 1775 г., вторая продержалась до 1787 г. Уполномоченные различных коллегий ежегодно собирались в Ринсбурге, совершали евхаристию и крестили взрослых через погружение. Во время пребывания Спинозы в Ринсбурге (1661–1664) многие коллегианты увлеклись его мыслями, стали отрицать откровение, пророчества и чудеса. Это вызвало разделение в среде коллегиантов, так что долгое время обе партии собирались в Ринсбурге в отдельных домах, и примирение произошло лишь в начале XVIII века. По своим воззрениям коллегианты были противниками всякого церковного разделения, всяких сект и церковных общин, которые, по их мнению, ведут христианство к падению. Поэтому они отвергали всякие исповедания, всякие символические книги, требуя для всех свободы слова и взаимной терпимости. Они не хотели основывать никакой новой церкви и допускали на свои собрания христиан всех исповеданий. Благотворительность была поставлена у них очень широко. Войну они отрицали» ^[41], — сообщает профессор Сергей Викторович Троицкий в «Православной Богословской энциклопедии».