Я сбилась с пути - читать онлайн книгу. Автор: Гейл Форман cтр.№ 15

Я почти догнал его перед оврагом, но он продолжал бежать, дико размахивая руками.

– Пап, остановись!

Я потянулся, чтобы отдернуть его, но он рванул вперед, и отодвинутая им ветка срикошетила с силой хлыста.

Я не почувствовал боль. И только когда ощутил стекающую по щеке теплую кровь, стало ясно, что что-то не так.

– Пап, – позвал я. – Кажется, я поранился.

Он не обернулся.

– Ты в порядке, – лишь крикнул в ответ.

Кровь уже затекала в рот, левый глаз заволокло туманом.

– У меня идет кровь.

– Если слепой может видеть, ты справишься с небольшим количеством крови.

Это было не небольшое количество, но я понимал, что ему сейчас не до этого.

– Приложи листья, – посоветовал папа. – Кто знает? Может, они обладают антибактериальными свойствами, как древесная лягушка.

Несколько лет назад он смотрел об этом документальный фильм.

– Пап!

– Без риска невозможно сделать открытие. С тобой все будет хорошо.

– Пап.

– Представь, если бы Фродо и Сэм сдавались каждый раз, как на них нападала икота. Только представь себе это.

Я знал, что когда он становится таким, с ним лучше не спорить. Я мог либо вернуться домой и заняться собой, либо подождать тут с ним.

Я прождал в лесу еще почти час, пока папа расширял сознание, а я истекал кровью на мокрую листву. К тому времени, когда мы вернулись домой, глаз заплыл и не открывался. Я пошел в ванную и как мог очистил рану.

Когда я вышел, папа мыл на кухне посуду и убирался, чего никогда не делал.

– Это был переломный момент, правда? – сказал он и, взглянув на меня, наконец-то заметил рану. – Надо приложить лед.

Только вот в морозилке льда не нашлось, да и уже пора было заниматься ужином. Поэтому я прижал к глазу тряпку для мытья посуды, предположив, что так будет лучше. Болеть перестало, начало щипать.

На следующий день я не пошел в школу, так как плохо спал и выглядел ужасно. Глаз опух и заплыл. Я решил было сходить к доктору, только он у нас был один – из бесплатной клиники в городе, к которому папа ходил за лекарствами. Хотел пойти в травмпункт, но боялся, сколько это будет стоить и что случится, если об этом узнает мама. Я уже слишком взрослый для споров об опеке, но все равно беспокоился.

Папа заперся в комнате, строчил в своих блокнотах. Он находился в таком состоянии до окончания лихорадки, а потом садился смотреть следующий документальный фильм – о серийных убийцах, горных гориллах, соли, суицидальном туризме, – который зарядит его мозг идеей и снова заведет.

Когда я проснулся следующим утром, глаз словно горел, по щеке сочился кровавый гной. Я пошел к школьной медсестре, и меня тут же отправили в травмпункт, где доктора сообщили о полном заражении глазницы, а глазное яблоко так долго было лишено крови, что ткань, вероятно, омертвела. Глазное яблоко рекомендовалось удалить.

Операцию отложили, потому что требовалось родительское согласие, а папа не отвечал на звонки. Я сочинил историю, будто он у меня писатель и во время работы выключает телефон. Не так далеко от правды.

– А что насчет мамы? – спросили они.

Мама не должна была об этом знать. Уж я бы об этом позаботился, как проследил за тем, чтобы она не узнала про неделю без электричества или о том, что папа оставил меня на ночь в лесу.

«Не рассказывай маме».

– Моя мама умерла, – ответил я докторам.

В конце концов они связались с папой, и меня срочно отправили на операцию. Очнулся я один, в темной комнате, и понял, что глаза нет. Лежа там в сонном состоянии, с пульсирующей головой, я хотел, чтобы кто-то меня обнял, поцеловал в лоб и сказал, что все будет хорошо. Но никто этого не сделал. Я осторожно ощупал марлевую повязку и с ужасом и одновременно с облегчением осознал, что этот секрет невозможно скрыть от мамы. Потому что она все увидит и узнает, а если узнает, то не позволит мне остаться. Верно?

В палату вошел папа и, увидев меня в сознании, бросился причитать.

– Ох, Нат. Ох, дружочек, – мямлил он. – Посмотри на себя.

Когда папа согнулся и зарыдал, я понял, что ничего не скажу маме. Это решение было принято очень давно. И таким образом рассказанная докторам ложь про мертвую маму внезапно стала правдой. Чтобы утаить это от нее, нельзя показываться ей на глаза. Это осознание прогнало сквозь меня волну гнева, стряхнув остатки спокойствия. В этот ужасный момент я не просто ненавидел отца, я желал ему смерти.

Но момент прошел, оставив меня уставшим и страдающим от стыда. Я не ненавидел папу. Я любил его, а он любил меня.

Он судорожно рыдал, словно слышал мои ужасные мысли. Я знал, что если не успокою его, станет только хуже. Поэтому сказал ему то, что хотел услышать каждый:

– Все хорошо.

– Но ты потерял глаз, – не согласился он.

«Его нельзя было спасти», – сообщили мне доктора. Поэтому я спас единственное, что мог. Или скорее попытался.

– Похоже, пришлось потерять глаз, чтобы видеть, – заявил я папе. Он взглянул на меня с такой надеждой, что стало больно.

– Правда? Ты действительно так думаешь?

Нет, конечно. Я больше не верил и половине сказанного им, но не мог полностью списать его со счетов. Потому что порой он был прав. И потому что был папой. И мы были братством двоих.

– Правда, – заверил я его.

Первое мое музыкальное видео было случайностью. Люди в него не верили. Считали его частью продуманной концепции, но именно к этому не приложил руку Хейден. Это просто произошло.

Сабрина была права. Спустя два года папа так и не вернулся. Обещания устроить нам поездку к нему оказались пустыми словами. Ежедневные звонки по Скайпу сходили на нет, а по телефону он не особо вдавался в подробности своей жизни. Он больше не спрашивал, хочу ли я приехать к нему. И больше не спрашивал, пою ли я.

Но я по-прежнему пела, только теперь с Сабриной. Каждый день. После уроков Сабрина готовила нам перекус – горячие бутерброды с сыром и помидорами – и помогала мне с домашним заданием. Она училась гораздо лучше меня – была круглой отличницей. Когда с домашним заданием было покончено, мы вместе слушали музыку, выбирали песни, которые нам нравились, и пытались спеть их лучше.

Иногда залезали в интернет и смотрели видео на Ютьюбе.

В другие разы заходили в Фейсбук в надежде хоть мельком увидеть папу. Когда он жил с нами, у него была профессиональная страница с видеозаписями выступлений и предложениями музыкальных уроков – мама решила, так он заработает дополнительные деньги. Сейчас же на этой страничке выкладывались фотографии, где он в церкви, на семейном обеде, с широкой улыбкой обнимает теть, дядей и кузенов, которых мы ни разу не видели. Скучал ли он по нам? Я не знала. Статусы обычно обновлялись на амхарском.