Семь сестер - читать онлайн книгу. Автор: Люсинда Райли cтр.№ 161

Я внимательно выслушала все, что сообщил мне Георг Гофман, и задала свой следующий вопрос:

– Положим, приемный ребенок действительно хочет отыскать свою родную мать или отца. И куда ему обращаться за помощью?

– В органы опеки. В наше время, по крайней мере, здесь, в Швейцарии, все случаи усыновления тщательно задокументированы. Вот туда он и должен обращаться. То есть я хочу сказать, – тут же поправил себя Гофман, – что любой приемный ребенок должен начинать с этого.

Гофман слегка покраснел. Его обычно бледное лицо вдруг покрылось легким румянцем, и в ту же минуту я поняла, что он все знает.

– А вот если, к примеру, настоящий отец или мать захотят завещать что-то своему ребенку, которого они когда-то отдали на усыновление, что будет?

Гофман погрузился в размышления, видно, тщательно обдумывая свой ответ. Наконец он заговорил:

– Любой адвокат пойдет тем же путем, что и приемный ребенок. Тоже обратится в органы опеки, где объяснит сложившуюся ситуацию. И тогда они, при условии, что ребенку уже исполнилось шестнадцать лет, свяжутся с ним.

– А если ребенку еще нет шестнадцати?

– В этом случае власти будут связываться с приемными родителями ребенка, и они уже будут решать, ставить ли его в известность о существовании такого завещания.

– Понятно, – кивнула я в ответ. У меня вдруг возникло странное чувство, что меня держат на контроле. – Но если, скажем, органы опеки не в состоянии отследить дальнейшую судьбу конкретного младенца, то может ли адвокат использовать уже… не вполне официальные способы поиска этого ребенка? Насколько это просто?

Георг посмотрел на меня долгим-долгим взглядом. И этот взгляд красноречивее всяких слов сообщил мне все то, что он не мог сказать вслух.

– Для опытного квалифицированного юриста, Майя, это не составит большого труда. На самом деле, все очень просто.

* * *

Я рассказала Георгу о том, что собираюсь предпринять. Потом мы обсудили мое завещание и даже набросали приблизительный текст. Я пообещала, что пришлю ему письмо с указанием точной даты рождения, с которым можно будет обратиться в любое агентство по усыновлению для наведения справок. После чего покинула его офис.

Я решила не возвращаться домой прямо сейчас, а где-нибудь посидеть и переварить всю ту информацию, которую только что сообщил мне Гофман. Я устроилась за столиком в небольшом кафе с видом на озеро и заказала себе пиво. Но стоило мне поднести бутылку ко рту (я намеренно отказалась от стакана, который принесла официантка), как вкус пива тут же напомнил мне Рио. И мне стало хорошо.

Итак, если Георг знает о существовании моего сына, то, значит, Па Солт тоже знал. В памяти вдруг всплыли те слова из его прощального письма ко мне, которые расстроили меня больше всего.

Сидя на солнышке, я потягивала пиво, убеждая себя в том, что вполне готова снова вернуться в офис Георга Гофмана, предстать перед ним и напрямую спросить, кто конкретно усыновил моего сына и где он находится сейчас. Но тут я вспомнила Флориано, который советовал мне не терять головы. Как бы я сегодня ни сгорала от желания рассказать своему дорогому сыну, почему я его бросила, чтобы хоть как-то оправдаться хотя бы в собственных глазах, сам по себе этот порыв продиктован исключительно моим же эгоизмом, и только.

Внезапно меня охватила злость к отцу. Его невидимая и всевластная рука, судя по всему, продолжала контролировать мою жизнь даже сейчас, уже из могилы. Вполне возможно, точно так же она контролирует и судьбу моего сына.

Почему он знал обо мне такие вещи, которых даже я сама не знала?

Но одновременно я, как и все прочие смертные, кто молится и поклоняется невидимой божественной силе, кто слепо верит, полагаясь лишь на свои инстинкты, не имея на то никаких фактических доказательств, так вот, я тоже испытывала некоторое внутреннее удовлетворение при мысли о всемогуществе Па Солта. Если мой отец все знал, а чувство вины, промелькнувшее во взгляде Георга Гофмана, когда он случайно оговорился, подтверждает это, то можно не сомневаться ни минуты. Мой мальчик сейчас живет в каком-то уголке земного шара, окруженный любовью и заботой.

Беда не в том, что отец не доверял мне. Это я не доверяла ему. Я со всей ясностью увидела, что отец отлично понимал, что именно побудило меня поступить так, а не иначе, по каким причинам я решила не доверять ему свою тайну. Более того, он принял мой поступок как должное и смирился с ним. Ведь он сам предоставил мне свободу выбора, а я распорядилась этой свободой уже по собственному усмотрению. Если посмотреть правде в глаза, то получается, что я боялась не только и не столько реакции отца на то, что со мной случилось. Еще больше я боялась самой себя. Девятнадцать лет, впервые в жизни вырвалась на свободу из родного дома, впереди блестящие перспективы и прекрасное будущее, в чем я была абсолютно уверена, а тут какой-то ребенок. Меньше всего на свете на тот момент я хотела взваливать на свои плечи ответственность за воспитание ребенка, да еще в качестве матери-одиночки. Но, вполне возможно, стала я мысленно прикидывать альтернативные варианты, если бы тогда я все же пошла к отцу и призналась ему во всем, обсудила бы вместе с ним все возможные пути выхода из сложившегося положения, я все равно пришла бы к тем же самым выводам.

Я стала думать о своей матери. Тот же возраст, та же, в сущности, дилемма, стоявшая перед ней. Все то же самое, разве что время было другое.

– Я тебя прощаю, – неожиданно произнесла я вслух и добавила: – Спасибо тебе.

Какова бы ни была ее мотивация, подумала я, лично для меня, ее дочери, это решение оказалось правильным.

И снова мои мысли перекочевали на Па Солта. Я даже издала короткий смешок при мысли о том, что готова побиться об заклад: уж наверняка он имел пространное собеседование с потенциальными приемными родителями моего сына.

Впрочем, было такое собеседование или нет, я, сидя в кафе с бутылкой пива, впервые за тринадцать лет, прошедшие с момента рождения ребенка, почувствовала умиротворение и покой.

А заодно… поняла, что оставляя подсказки, которые бы облегчили мне поиски своего прошлого, отец, скорее всего, подсказывал и то, как следует правильно распорядиться будущим. Меня тут же охватил страх, когда я вспомнила, как по-дурацки обошлась с Флориано сегодня утром.

«Майя, что ты наделала?»

Я позвонила Кристиану и попросила его встретить меня возле понтонной переправы через пятнадцать минут. Торопясь к месту по хаотичным, узеньким улочкам Женевы, я снова вспомнила Рио. Мне так не хватает здесь расслабленной атмосферы этого города. Люди работают, развлекаются… А еще они уважительно относятся к тому, чего не в силах изменить или понять. А что я? Если я сейчас собственными руками загублю свое будущее, то и виновата в этом буду только сама.