Последнее правило - читать онлайн книгу. Автор: Джоди Пиколт cтр.№ 62

Я оборачиваюсь и растопыриваю перед собой пальцы — иногда я раньше так ходил, когда не старался выглядеть, как все. Я решил, что надзиратель поместил меня в специальную камеру, где сидят люди, которым не место в тюрьме. Я не мог подумать, что у меня, как и у всех остальных, будет сосед по камере.

На нем тюремная роба и куртка, на голове — шапка, надвинутая на глаза.

— Как тебя зовут?

Я изучающе разглядываю его лицо, избегая смотреть в глаза. На левой щеке у него бородавка, терпеть не могу людей с бородавками.

— «Я Спартак».

— Без балды? Тогда, скорее всего, ты здесь за то, что убил своих родителей. — Сокамерник поднимается со шконки и обходит меня за спиной. — Может, лучше звать тебя Сучка?

Мои руки еще крепче сжимают прутья решетки.

— Давай сразу кое-что обсудим, чтобы мы, ты и я, поладили. Моя шконка — нижняя, во дворе я гуляю первым. Я выбираю канал. Не задавай глупых вопросов, и я не буду лезть к тебе.

Обычное поведение собак, помещенных в ограниченное пространство. Один рявкает на другого, пока бета-пес не понимает, что должен подчиниться альфа-псу.

Я не собака. И этот человек тоже. Он ниже меня ростом. Бородавка на его щеке вздулась и стала похожа на улей.

Если бы здесь находилась доктор Мун, она бы спросила: «Твоя оценка?»

Шестнадцать. По десятибалльной шкале моя тревога заслуживает шестнадцати баллов — худшего из чисел. Потому что оно: а) четное; б) имеет четный квадратный корень; в) даже этот квадратный корень имеет четный квадратный корень.

Если бы здесь была моя мама, она начала бы петь: «Я убил шерифа». Засовываю в уши пальцы, чтобы не слышать голос сокамерника, закрываю глаза, чтобы его не видеть, и начинаю повторять припев, не делая пауз между словами, — просто цепочка звуков, которая окружает меня, словно силовое поле.

Внезапно он хватает меня за плечо.

— Эй! — окликает он.

Я начинаю кричать.

Его шапка упала, и я вижу, что сокамерник рыжий, а каждому известно, что рыжих волос не бывает, на самом деле они оранжевые. И хуже того, они длинные. Ниспадают на лицо и плечи, а если он наклонится, то они коснутся меня.

Я издаю высокий пронзительный крик, перекрывая голоса всех, кто велит мне: «Заткнись, черт возьми!» Перекрикивая надзирателя, который обещает пожаловаться начальству, если я не замолчу. Но я не могу замолчать, потому что звук просачивается через мои поры, — даже если я замкну рот на замок, мое тело кричать не перестанет. Я хватаюсь за прутья решетки — «ушибы вызваны разрывом кровеносных сосудов в результате удара» — и бьюсь об нее головой — «черепно-мозговая травма, вызванная субдуральной гематомой в лобной доле, привела к летальному исходу» — и еще раз — «каждый эритроцит на одну треть состоит из гемоглобина». И тут, как я и предвидел, моя кожа не может сдержать того, что происходит внутри меня, и лопается. Кровь течет по лицу, заливает глаза, рот.

Я слышу:

— Уберите этого чертова дебила из моей камеры!

И

— Если у него СПИД, я затаскаю вас по судам!

Моя кровь на вкус как монета, как медь, как железо. «Кровь составляет 7 % от общей массы тела…»

— На счет три, — слышу я.

Двое хватают меня за руки, я куда-то перемещаюсь, но ноги меня не слушаются, свет слишком желтый, во рту вкус металла, на запястьях металл — потом я уже ничего не вижу, не слышу, не чувствую.

Наверное, я умер.

Я пришел к этим выводам, руководствуясь следующим:

1. Помещение, в котором я нахожусь, однотонное; пол, стены, потолок — все бледно-розового цвета.

2. Помещение мягкое. Когда я хожу, такое впечатление, что хожу по языку. Когда прислоняюсь к стенам, они окутывают меня. До потолка я не дотянусь, но вполне вероятно, что он тоже мягкий. Здесь одна дверь, никаких окон или ручек.

3. Здесь слышно только мое дыхание.

4. Здесь нет мебели. Только подстилка, тоже бледно-розовая и мягкая.

5. Посреди пола решетка, но когда я туда заглядываю, ничего не вижу. Возможно это туннель, который ведет назад на землю.

Опять-таки есть факторы, которые позволяют предполагать, что я совсем не умер:

1. Если я умер, почему дышу?

2. Разве вокруг не должны находиться другие умершие?

3. У мертвых не может раскалываться от боли голова, верно?

4. На небесах не бывает двери без дверной ручки.

Я ощупываю голову и обнаруживаю повязку в форме бабочки. На рубашке засохшая коричневая кровь. Глаза опухли, на руках мелкие царапины.

Я обхожу решетку, держась от нее как можно дальше. Потом ложусь на подстилку, скрестив руки на груди.

Именно так лежал в гробу дедушка.

Джесс выглядела по-другому.

Может быть, она по ту сторону решетки. Может быть, по ту сторону двери. Обрадуется ли она мне? Или разозлится? Смогу ли я, глядя на нее, понять ее чувства?

Жаль, что я не умею плакать, как другие люди.

Лекарства Джейкоба и остальные вещи уместились в две большие сумки на змейках. Некоторые лекарства по рецепту — например, седативные препараты, которые выписала доктор Мурано, — остальные, к примеру глутатион, я заказываю по Интернету. Я жду у тюрьмы, у входа для посетителей, держу в руках сумки. Двери открываются.

Мама, бывало, рассказывала мне, как у нее в детстве лопнул аппендицит. Это случилось до того, как родителям разрешили оставаться с детьми в больницах, поэтому бабушке приходилось за четыре часа до начала посещений приезжать в больницу и выстаивать длиннющую очередь, чтобы моя мама смогла увидеть ее с больничной койки. Бабушка стояла и улыбалась, пока посетителей не пускали внутрь.

Если Джейкоб будет знать, что я жду его, если привыкнет, что мы будем видеться каждый день в девять часов, — вот тот порядок, за который он может цепляться.

Я ожидала, что у ворот тюрьмы будет больше людей, но, скорее всего, для остальных матерей, которые приходили в тюрьму на свидание с сыновьями, это уже стало хорошо знакомым ритуалом. Возможно, они уже привыкли к заведенному порядку. У ворот со мной ждет только один человек — мужчина в костюме. В руках у него портфель. Должно быть, адвокат. Он переминается с ноги на ногу.

— Холодно, — говорит он, натянуто улыбаясь.

Я улыбаюсь в ответ.

— Холодно. — Скорее всего, он адвокат подсудимого и пришел на встречу со своим клиентом. — Вы знаете… как все происходит?

— Вы впервые? — интересуется он. — Пара пустяков. Входите внутрь, предъявляете водительские права, проходите через металлоискатель. Вроде тех, что в аэропорту.