Тяжелый случай. Записки хирурга - читать онлайн книгу. Автор: Атул Гаванде cтр.№ 39

Друри было 26 лет, когда она получила эту работу. С самого детства в Кокомо (штат Индиана) Кристин мечтала попасть на телевидение (а особенно — стать ведущей) и вырабатывала уверенность и выдержку, которыми отличались женщины в студии. Однажды, еще старшеклассницей, она встретила в торговом центре Индианаполиса Ким Худ, в то время ведущую 13-го телеканала новостей в прайм-тайм. «Я мечтала стать такой, как она», — вспоминает Друри. Каким-то образом благодаря этой случайной встрече цель стала казаться ей достижимой. Учась в Университете Пердью, она специализировалась в области телекоммуникаций и однажды проходила летнюю практику на 13-м новостном телеканале. Через полтора года после завершения образования Друри пришла на эту телестудию на стартовую должность ассистента телережиссера — отвечала за телесуфлер, расставляла камеры, выполняла всевозможные поручения. В следующие два года Кристин доросла сначала до подготовки текстов новостей и наконец — до ночного эфира. Начальство считало ее перспективным сотрудником. Друри писала прекрасные новостные сводки, имела готовый «телевизионный» голос и, что немаловажно, «смотрелась», то есть была привлекательной в универсальном, всеамериканском стиле, напоминая Мег Райан: прекрасные белые зубы, голубые глаза, светлые волосы, естественная улыбка.

Оказалось, однако, что в эфире она краснеет и ничего не может с этим поделать. Ей было достаточно любой мелочи, чтобы залиться краской. Стоило, читая новости, запнуться или понять, что говорит слишком быстро, как девушка тут же становилась пунцовой. В груди возникало жжение, как от электронагревателя, распространявшееся на шею, уши и голову. С точки зрения физиологии это было всего лишь перенаправление потока крови. На лице и шее под кожей находится необычайно много сосудов, способных переносить больше крови, чем сосуды аналогичного диаметра в любой другой части тела. Под влиянием определенных неврологических сигналов они расширяются, когда другие периферийные сосуды сжимаются: руки становятся белыми и холодными, даже если лицо пылает. Для Друри хуже физической реакции был сопровождающий ее стресс: все мысли улетучивались, она начинала спотыкаться на словах. Ее охватывало непреодолимое желание закрыть лицо руками, отвернуться от камеры, спрятаться.

Сколько Друри себя помнила, она легко краснела, и румянец ярко выделялся на ее белой коже ирландки. Кристин была из тех детей, которые неминуемо заливаются краской смущения, когда приходится выходить к доске или искать свободное место в школьной столовой. Став взрослой, она вспыхивала, если кассир в магазине задерживал обслуживание очереди, чтобы проверить цену взятых ею хлопьев, или когда другие водители сигналили ей на дороге. Казалось бы, странно, что такой человек захотел оказаться перед телекамерой, но Друри всегда боролась с привычкой смущаться. В старших классах она была чирлидером, входила в команду по теннису и была избрана в свиту королевы выпускного бала, в Пердью играла в теннис, занималась командной греблей и к выпускному курсу вошла в студенческое общество «Фи Бета Каппа». Друри работала официанткой и младшим менеджером в супермаркете Walmart и даже руководила персоналом в процедуре ежеутреннего приветствия. Благодаря общительности и социальным навыкам у нее всегда было много друзей.

Однако перед камерой ей никак не удавалось справиться с румянцем. При просмотре записей ее первых эфиров, где она рассказывает о росте штрафов за превышение скорости, отравлении едой в отеле или 12-летнем выпускнике колледжа с IQ 325, краснота бросается в глаза. Затем Друри начала надевать водолазки и накладывать на лицо толстый слой консилера Merle Norman Cover Up Green, а поверх него — тональную основу MAC Studiofix. Лицо становилось темноватым, но румянец практически не был заметен.

Тем не менее зрители могли увидеть: что-то не в порядке. Теперь, краснея, что со временем стало происходить практически в каждом выпуске новостей, Кристин цепенела, взгляд останавливался, движения становились механическими. Друри начинала говорить быстрее и более высоким голосом. «Ошарашенная, как олень в свете фар», — охарактеризовал ее один из продюсеров телеканала.

Девушка отказалась от кофеина. Освоила методы контроля дыхания. Купила книгу по самосовершенствованию для работников телеэфира и представляла, что камера — это ее собака, подруга или мама. Какое-то время она пыталась, находясь в эфире, держать голову определенным образом, совершенно неподвижно. Ничто не помогало.

Из-за времени выхода в эфир и чрезвычайно маленькой аудитории ведущий ночных программ не самая желанная работа. Обычно ее выполняют около года, совершенствуют навыки и переходят на лучшую должность, но с Друри этого не произошло. «Она, безусловно, не была готова работать перед камерой в дневные часы», — сказал продюсер. В октябре 1998 г., почти два года проработав в этой должности, Кристин записала в дневнике: «Я по-прежнему буксую. Проплакала целый день. Еду на работу и вижу, что мне не хватит бумажных платочков. Не представляю, почему Господь подарил мне работу, которую я не могу выполнять. Мне придется узнать, как это делать. Я сдамся не раньше, чем испробую все».

Что представляет собой это любопытное явление — краска смущения? Кожную реакцию? Выражение эмоций? Сосудистое проявление? Ученые не могут дать точного ответа. Румянец имеет одновременно физиологическую и психологическую природу. С одной стороны, он является столь же непреднамеренным, неконтролируемым и внешним, что и сыпь, с другой стороны, требует мыслить и чувствовать на высочайшем уровне мозговой деятельности. «Человек — единственное животное, наделенное способностью — или потребностью — краснеть», — писал Марк Твен.

Наблюдатели часто считают румянец всего лишь внешним проявлением стыда. Например, на этой позиции стояли последователи Фрейда, утверждавшие, что это замена эрекции вследствие подавления сексуального желания^{1}. Однако, отметил с удивлением Дарвин в эссе 1872 г., не стыд заставляет нас краснеть, а возможность разоблачения и унижения. «Человек может чувствовать ужасный стыд из-за сказанной им маленькой лжи, нисколько не покраснев, — писал он, — но при одном подозрении, что уличен, он моментально краснеет, особенно если его поймал на лжи тот, кого он уважает»^{2}.

Если нас тревожит унижение, почему мы краснеем, когда нас хвалят? Или поют нам «С днем рожденья тебя»? Майкл Льюис, профессор психиатрии Университета медицины и стоматологии в Нью-Джерси, любит демонстрировать этот эффект на занятиях^{3}. Он объявляет, что случайным образом выберет студента, что этот выбор ничего не значит и не отражает никакого мнения об этом человеке, затем закрывает глаза и указывает. Все оглядываются посмотреть, на кого именно, и жертву неизбежно охватывает огромное смущение. Года два назад социальные психологи Дженис Темплтон и Марк Лири провели необычный эксперимент^{4}, подключив к лицу испытуемых датчики температуры и поставив их перед односторонним зеркалом. Затем зеркало убрали, и за ним обнаружилась толпа наблюдателей. В половине случаев на зрителях были темные очки. Как ни странно, испытуемые краснели, только когда видели глаза зрителей.