Горизонт в огне - читать онлайн книгу. Автор: Пьер Леметр cтр.№ 68

И он искренне так полагал.

Шарль запросил цифры, их не было.

– Как это – нет цифр?

– Ну… сложно подсчитать, – ответил секретарь комиссии.

Налоговое мошенничество в целом оценивалось самое малое в четыре миллиарда, а точнее, в шесть или семь. Это было чудовищно.

Шарль приказал изучить имеющиеся меры, позволяющие контролировать налоговые декларации и наказывать за обман.

– Одни дыры, просто какой-то швейцарский сыр, – подвел он итоги после двух недель расследования.

В законодательстве и правда имелось довольно много пробелов, и пройти сквозь сети было несложно, важно только быть в курсе. Выходит, существует довольно новая профессия, созданная специально для того, чтобы помогать мошенникам обходить закон, – чаще всего этим занимались бывшие чиновники Министерства финансов.

– Агентства по разрешению налоговых споров, – уточнил секретарь.

– Это они с государством спорят! У них хоть есть стандарты работы?

Никаких. Эти бывшие чиновники могли использовать свои дарования на благо бессовестных клиентов, потому что совести не было у них самих. И без работы они не сидели.

Тогда Шарль стал выслушивать мнения различных специалистов. Что делать, было ясно: закрутить гайки.

– По какой причине этого не было сделано раньше? – спросил Шарль у генерального инспектора Министерства финансов, высокого и крупного уроженца Юго-Запада, не сумевшего добиться успехов в регби, потому что у него были руки белошвейки, пальцы, созданные для перелистывания бесконечных страниц отчетов, он все прочитал, все выучил наизусть.

– Контролировать можно все, господин председатель, при условии, что, цитирую, «не будет нарушена тайна отношений банка с клиентом». А поскольку большинство неплательщиков выбирают Швейцарию, мы возвращаемся в исходную точку.

Шарль посмотрел направо, потом налево. Остальные члены комиссии, как и он, пребывали в недоумении.

– Есть же описи счетов…

Он намекал на процедуру автоматической передачи фамилий налогоплательщиков, задолжавших налоговому ведомству.

– От нее отказались в феврале тысяча девятьсот двадцать пятого года. Банкирам она не нравилась. Надо «следить за тем, чтобы правительственные меры не угрожали раскрытием банковской тайны».

– То есть если я правильно понимаю… мы ничего не делаем!

– Абсолютно. Все думают, что, если мы будем контролировать богатых, они поместят свои деньги в другое место. «А что мы будем делать, – я цитирую, – когда Франция превратится в страну бедняков?»

– Ваши цитаты начинают мне надоедать!

– Это вы написали, господин председатель. Для избирательной кампании в тысяча девятьсот двадцать восьмом году.

Шарль закашлялся.

Ситуация осложнялась тем, что в 1933 году уже в четвертый раз объявляли о дефиците бюджета, сначала с шести миллионов убытки увеличились до шести миллиардов, потом с шести миллиардов до сорока пяти. Долг страны беспокоил экономистов, те пугали политиков, которые, в свою очередь, пеняли гражданам. Чтобы положить конец этой череде тревог, следовало найти деньги там, где они есть. Карманы налогоплательщиков оставались самым доступным местом, но ассоциации, выступающие против налоговой системы, проявляли небывалую активность, что очень беспокоило Альфонса.

– Против налогов всегда выступали, – ответил Шарль. Он и сам когда-то за это ратовал.

Была суббота. Под предлогом занятости в работе комиссии на ухаживания Альфонс выделял лишь один вечер в неделю.

Суббота была «днем свиданий с Альфонсом». Девушки никогда не разлучались, никто не мог понять почему.

На самом деле перед дочерями Шарля стояла ужасная дилемма. Они не могли решить, кому из них выходить за Альфонса. Жасинта не оспаривала права Розы как старшей, но однажды вечером в их общей спальне заявила, что в один прекрасный день молодой человек станет министром и, возможно, кем-то поважнее, а ей лучше дается английский, чем сестре, особенно present perfect. Роза согласилась. Как объяснить претенденту, что они пересмотрели вопрос? И что будет, если они опять передумают? Они договорились, что решение только за ними, поэтому поменялись местами, никому ничего не сказав. Альфонс гулял под ручку с Жасинтой, думая, что это Роза. На него это никак не повлияло, он так и не научился их различать, обе были совершенно одинаково уродливы. Разве что выходить с обеими значило не попасть в гадкую историю, если одной из них вдруг приспичит с ним пофлиртовать.

Они отправились в Лувр, где обе сестры, которые специально подготовились, но перепутали «Мадонну с Младенцем» Боттичелли с одноименным полотном Бальдовинетти, пустились сумбурно анализировать не ту картину.

На следующей неделе девушки передумали. Теперь им казалось, что лучше за Альфонса пойдет Роза, потому что тот, будучи единственным сыном, захочет только одного ребенка, а Жасинте хотелось намного больше – как минимум шесть (в некоторые дни и девять).

Альфонс разницы не заметил.

После случая с посылкой, содержащей ценные лопасти, Жубер подвел противоречивые итоги. Плохой новостью было то, что он потерял почти двести тысяч франков. Хорошая новость – они опаздывают всего на десять дней. Он поздравил себя с тем, что сумел сохранить хладнокровие и не провел потери как «официальные», хотя на самом деле ему просто-напросто не хватило на это смелости. Все снова становилось возможным. Дожидаться результатов не стали и в начале сентября объявили публичные испытания, куда он пригласил членов «Французского Возрождения», всю прессу и правительство. Собирались продемонстрировать, что все сделано превосходно, что можно переходить к изготовлению первого в истории турбореактивного двигателя. Что не пройдет и восьми месяцев, как в небо Франции взлетит первый в мире реактивный самолет.

Наконец-то показался свет в конце туннеля.

Члены правительства под предлогом неотложной работы послали вместо себя чиновников рангом ниже. Жубер и бровью не повел. При первом же успехе они приползут за результатами.

Предприятия, которые бросили на это дело много специалистов и денег, подтвердили присутствие, но не скрывали своего скептицизма. Журналисты, жадные до эффектов и напряженных моментов, готовились прибыть в большом количестве.

Жубер чувствовал себя на коне. Разве он когда-нибудь сомневался? – спрашивал он себя, забывая о минутных слабостях, которые теперь в его глазах ничего не стоили.

В мастерской царила деятельная атмосфера – как перед премьерой: заканчивалась работа, которую когда-то начали на подъеме, с уверенностью, бывали и тяжелые дни, но теперь дело решительно шло к успеху.

Получив письмо от Поля, Соланж позвонила. Из Мадрида. Консьержка поднялась к ним в плохом настроении: «У меня тут не почтовое отделение!» Поль отказался ответить, и она спустилась к себе также в плохом настроении: «Я вам не телеграфистка!»