Русский штык на чужой войне - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Балмасов cтр.№ 78

На основании этого генерал Пешня передал мне желание подполковника Кацарова видеть меня, и я около 15 часов дня 23 сентября явился к нему. Разговор наш был очень короток. Получив мой утвердительный ответ на вопрос, могу ли я взять на себя сформирование артиллерийского взвода для борьбы с коммунистами, подполковник Кацаров мне сказал, что немедленно же отдаст соответствующие распоряжения. При этом он просил поспешить, чтобы взвод был готов уже сегодня до 24 часов.

Ответив, что будет исполнено, я откланялся и ушел в Марковские казармы, где и получил от генерала Пешни позволение набрать из числа Марковцев прислугу, так как при передаваемых мне гаубицах было только два болгарских солдата-артиллериста.

Набор продолжался очень недолго, причем из 14 человек отобранных в артиллерии служили только двое. Из них один отбывал действительную воинскую службу при допотопных орудиях Очаковской крепостной артиллерии, а другой, офицер-пехотинец, был во время Мировой войны только несколько месяцев прикомандированным к полевой артиллерии на предмет перевода в нее.

Тем не менее не оставалось ничего иного, как произвести их обоих в славное звание «бомбардир-наводчика», так как болгарские солдаты-артиллеристы тоже наводчиками не были.

Набрав прислугу, я отправился с ней в артиллерийский сарай, где нам около 16 часов того же дня болгарский подполковник Доспевский выдал две почти новые 105-мм немецкие гаубицы и 50 снарядов. Гаубицы были с передками, но, конечно, без лошадей и амуниции.

Вопрос о последних, впрочем, не поднимался, так как первоначально предполагалось, что взвод займет командную позицию в районе крепости, чтобы обстреливать подступы к ней в случае наступления противника на город.

Для меня лично был выдан только бинокль. Никаких таблиц стрельбы, ни описания материальной части не оказалось, чем, конечно, замедлилось обучение взвода, так как до много приходилось доходить только опытным путем.

Но раздумывать долго не приходилось, ибо до темноты оставалось только несколько часов и нужно было спешить со сколачиванием и обучением импровизированного русско-болгарского взвода.

Поэтому, откатив гаубицы на руках на более удобное место, мы принялись за учение. По внешнему виду орудия были в полном порядке, с панорамными прицелами.

Начали с прямой наводки. Через час я с удовлетворением констатировал, что это усвоено. Перехожу к обучению наводке с закрытой позиции. Идет слабее, но к темноте кое-как усвоено и это.

Впрочем, это последнее оказалось излишним, так как в дальнейшем мы стреляли только прямой наводкой с открытых позиций. Часов около 20, оставив у орудий часового, возвращаемся в казармы, где как раз Марковцы, составившие роту и пулеметную команду, строились к поверке. Всюду видны ружья, пулеметы, ящики с патронами. Необычная картина, от которой за последний год отвык глаз. Насчитывается солидная цифра – около 100 штыков при четырех пулеметах, не считая 14 человек прислуги моего гаубичного взвода.

Несется торжественный мотив «Отче наш», «Спаси, Господи», и душу наполняет знакомое чувство, привитое с военной скамьи, чувство веры в мощь и силу военной организации. Молитва окончена.

Через несколько минут из казарм на улицу выходят группы вооруженных Марковцев, которые назначены в сторожевое охранение на ночь.

Входит в помещение ординарец начальника гарнизона и сообщает мне его приказание приготовить ему одну гаубицу к немедленному походу в составе отряда подполковника Петрова на большое село Ружинцы. Отход – около полуночи из района наших казарм.

Времени остается немного, а работы предстоит масса, так как вдобавок приказано нам получить болгарское обмундирование и вооружение. Решаю, что пойду с гаубицей сам, так ей предстоит более тяжелая задача, чем той, что остается в городе.

Другую гаубицу передаю под командование ее наводчика, штабс-капитана Рексина, который должен с утра занять позицию в районе крепости. Мне дают верховую лошадь, гаубицу же повезут на волах. Способ этого передвижения для нас необычный, но, как известно, часто применялся болгарами и сербами как в Балканские, так и в Мировую войну.

Началась беготня из одного цейхгауза в другой, и вот мы в болгарской форме, кстати сказать, по покрою почти не отличающейся от русской, с той разницей, что у болгар мундир, брюки и шинель одного цвета, а именно цвета нашего русского солдатского сукна.

Все же вид у всех нас – совершенно иной. Только я сохраняю свою старую фуражку Генерального штаба, так как болгарские офицеры-артиллеристы носят почти такие же.

Остается несколько минут свободного времени. Забегаю домой в пустую квартиру, прячу самые ценные вещи. Остальное добро оставляю на попечение хозяйки-болгарки. Ухожу с тяжелым чувством. Встретимся ли мы с женой и что с ней?

В час ночи 24 сентября соединяюсь с гаубицей, которую легко тянут две пары почтенных болгарских волов к отряду болгарского подполковника Петрова. Громкое название, а что под ним скрывается?

Рота болгарских солдат из двух офицеров и около 50 солдат, рота болгар-добровольцев при двух офицерах и 60 солдатах, один пулемет болгарский и один пулемет от Марковского полка под командой капитана Малышева; одна гаубица, три самокатчика (мотоциклиста) и несколько ординарцев. Всего немногим больше 100 штыков, два пулемета на повозках и одно орудие. Как видим, нас немного, но не в силе Бог, а в правде.

Команда «мирно!», то есть «смирно». Подъезжает начальник отряда, здоровается и произносит краткую, но выразительную речь. Лейтмотивом ее был призыв к юнакам (молодежи): «напред на нож» («вперед, в штыки») и «пленных не брать».

Состав орудийной прислуги был из: капитана Моисеенко, поручика Новохатского, военного чиновника Мухина, подпоручика Макарова, младшего унтер-офицера Маевского, рядового Порева, рядового Савдота (наводчик) и двух болгарских солдат, а именно: подофицера Димитрова и редника (рядового) Семенова.

Тотчас же выдвигаемся вперед. По шоссе высланы дозоры, за которыми шагах в 500 двигается колонна. Гаубица – между ротами. Я еду в голове колонны, рядом с подполковником Петровым, старым моим знакомым по Белоградчику, и не узнал в этом одушевленном, воинственно настроенном офицере обычно столь тихого и миролюбивого семьянина.

Проходим мимо главного входа в казармы, где нас приветствуют Марковцы, остающиеся в городе в резерве начальника гарнизона с другими болгарскими ротами. Многие нам завидуют.

Еще несколько шагов – и мы пропадаем в непроглядной темноте южной ночи. Спускаемся в глубокое и узкое Ломское ущелье, по которому нам сегодня предстоит пройти около 15 километров, пока шоссе не выйдет на равнину у большого села Ружинцы, являющегося объектом действия нашего отряда. По сведениям начальника гарнизона, там сосредотачиваются банды восставшего люда коммунистов для покорения нашего Белоградчика.

Не слышно разговоров, никто не смеет курить. Идем очень быстро, невольно стремясь поскорее выйти из этой жуткой теснины, для которой достаточно десятка человек или одного пулемета на скалах, чтобы нас перестрелять, как баранов.