Русский штык на чужой войне - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Балмасов cтр.№ 142

Подтверждением этим словам служит подвиг русского ординарца польского происхождения легионера Кемпельского, который при очередном наступлении находился при командире бандеры и спас его, раненого, ценой своей жизни и прикрывал отход своих товарищей, даже будучи сам подстреленным. И делал это, пока не был убит вторым попаданием.

Вскоре легионеры отбили изрешеченное пулями тело своего убитого товарища. По словам их русских товарищей, «капитан, обязанный Кемпельскому жизнью, выздоровел, и когда теперь ему представляют русского, то снимает фуражку, подходит, жмет руку, говоря: «Благодарю Вас за Кемпельского, который пожертвовал собой, чтобы спасти своего капитана. Каждый русский – родной член моей семьи!»

Между тем некоторые российские военные были невысокого мнения о большинстве испанских солдат и офицеров. Они с подозрением относились к «пассивности, медлительности и недостатку инициативы» как у националистической, так и республиканской армий, что во многом и привело к «чрезмерной затянутости» боевых действий ^[734].

Например, согласно записям белых добровольцев, за период с 1938 по начала 1939 г. русским волонтерам довелось участвовать лишь в одном значительном сражении, во время которого испанские солдаты, по словам Шинкаренко, больше стремились не разгромить противника, а сохранить свою жизнь и «уклониться от свиста пуль» ^[735].

В частности, он неоднократно приводит факты, когда испанцы с той и другой стороны ложились под огнем и проявляли нежелание драться. Например, в Мондрагоне «красные» и «белые» испанцы, столкнувшись друг с другом, просто стояли друг против друга несколько недель и не спешили воевать, даже не стреляли, хотя дистанция между ними была небольшая.

Ещё одним показателем «невысокой боеспособности» испанцев, по его мнению, служит то, что даже от огня барражной артиллерии с той и с другой стороны подчас вообще не было потерь. Возможно, по этой причине Шинкаренко был уверен, что те битвы, в которых он принял участие в Испании, были менее «современными», чем те, в которых он участвовал в 1914–1920 гг. ^[736]

По наблюдению Шинкаренко, в этом случае дело было не в недостатке храбрости у солдат, а в отсутствии инициативы у испанских офицеров. Он делал исключение из этого правила лишь для некоторых басков. Они, по его мнению, были «уравновешенными, практичными и хорошими солдатами» ^[737].

Бывший русский генерал считал, что право на подобные рассуждения ему давал его огромный военный опыт четырех войн. Правда, нередко такое впечатление наблюдалось из-за того, что зачастую русские волонтеры имели дело с мобилизованными, а не идейными добровольцами, не желающими проливать свою кровь за Франко ^[738].

Впрочем, белые офицеры у Франко вообще оценивали большинство своих испанских коллег невысоко: по словам того же Шинкаренко, «командиры были невообразимыми в искусстве ведения войны», вкладывая в эти слова негатив. По словам этого русского генерала и некоторых других добровольцев, «значительная часть испанских военачальников находится не на высоте и знает военную стратегию только по книгам, и тоже является разочарованием» ^[739].

Причем он критиковал в том числе и своего ротного командира, настоявшего на производстве Шинкаренко в лейтенанты, и писал в своем дневнике, что «пределом его знаний были книги и ничего больше» ^[740].

Однако независимые эксперты считают, что отчасти такие характеристики могут быть следствием раздраженности русских, считавших, что они обладают большим военным опытом, чем их испанские командиры, и заслуги которых не были должным образом отмечены.

При этом некоторые зарубежные исследователи, явно слабо разбирающиеся в истории, относятся к этим высказываниям с иронией. Например, они свидетельствуют, что русские добровольцы, произнося критические речи в отношении испанцев, одновременно тыкали себя в грудь пальцами, говоря, что они прошли через горнило всех европейских войн, хотя в двух последних они и были разбиты ^[741].

Непонятно, о каких войнах в данном случае говорит та же Джудит Кейн. Очевидно, она имеет в виду Первую мировую и Гражданскую войны. Однако не нужно полностью разбираться в военной истории, чтобы говорить о каком-то разгроме «русских»: сепаратный Брестский мир был заключен новой властью, пришедшей на смену старой в результате переворота, – русскими же большевиками, развалившими старую армию, но не императорской Россией. И её вооруженные силы уверенно вели боевые действия на европейском и особенно на кавказском театрах военных действий, и на начало 1917 г. говорить об их разгроме не приходилось.

Причем в последние годы существования царской России (1916–1917 гг.) российские войска, напротив, улучшили своё стратегическое положение. В отличие от 1915 г., ни одного действительно крупного поражения, в котором была бы разгромлена хотя бы одна русская армия с «классическими» проявлениями подобного разгрома вроде единовременно взятых трофейных знамен и десятков тысяч пленных, тогда уже не было.

Что же касается Гражданской войны в России, то, во-первых, в ходе её русские воевали против русских, причем людские и материальные (технические) ресурсы красных во много раз превышали ресурсы белых, так что говорить о том, что белогвардейцы проиграли войну из-за недостатка опыта или умения, могут только иностранцы, считающие, что по улицам Москвы до сих пор бегают медведи.

Если к этому добавить то, что еще раньше белых российскую территорию были вынуждены оставить войска интервентов из 14 стран, то ситуация и вовсе получается красноречивая. И приводить Гражданскую войну в России как пример «русской военной слабости» здесь абсолютно неуместно и безграмотно с исторической точки зрения.

Однако далеко не все белые доровольцы считали так же как Шинкаренко. Согласно письмам других русских легионеров, например, того же Али (Сергея) Гурского, уже к началу 1937 г. Испанский легион зарекомендовал себя одним из лучших подразделений франкистов во многом благодаря высоким качествам своих командиров. Так, по его словам, «…участники боев очень высоко отзываются о бандерах Испанского иностранного легиона, в которых имеется хороший командный состав».

Есть и такое свидетельство: «…9-я бандера. Ею командует майор Хосе Пеньярредондо. Молодой, хотя и постарше, чем бывали наши полковники в России. Он очень элегантно носит рану в лицо – небезобразный шрам над углом рта, рядом с бритыми усами. Прежняя, африканская рана. Другие – очень милые офицеры».