Я хотела уже вернуться на главную тропу и продолжать прогулку, беспокоясь, что Лара меня потеряет, но внимание привлек разговор. Я слышала лишь отголоски, но он явно шел на повышенных тонах. Мужской и женский голоса не стеснялись в выражении эмоций. Мне стало любопытно. Спрятавшись за кустарником, я на полусогнутых ногах двинулась к говорившим.
Дамина. Моя мачеха – а спутать ее с кем-то сложно – размахивала руками и оживленно что-то пыталась доказать мужчине в плаще. Кто это? Я подкралась поближе, надеясь получше разглядеть его.
– Тихо ты, спугнешь! – шикнули на меня с ветки ближайшего дерева.
Я вздрогнула, пойманная на подслушивании, начала оглядываться и только потом вспомнила, что в этом мире понимаю только Ларису. Так и есть, моя любопытная подруга всегда оказывалась в центре событий и, я уверена, сидела она тут дольше меня. Пока я отвлеклась на арку, парочка разошлась, не заметив слежку. Лара спорхнула с ветки и села мне на плечо, о чем-то сосредоточенно думая.
– С кем разговаривала Дамина? – почему-то это показалось важным.
Может быть, потому что мужчина – а голос был мужским и незнакомым – всячески старался скрыть свою внешность?
– Не знаю, я не смогла разглядеть, но вот разговор…
– Что-то не так? О чем они разговаривали?
– Эта тварь хочет отправить тебя в АМИ.
– Так это же здорово! – воскликнула я. – Учеба, магия – это хорошо.
– Ты не понимаешь… У Виолетты нет магических сил, ты не пройдешь испытание и просто погибнешь!
Глава 6
Я бы всем, кто заочно учится, ордена давала. Это ж какую силу воли
надо иметь! Никто над ней не стоит, а она занимается и занимается.
«Девчата»
– Ты что-то путаешь… Ну не может же она настолько ненавидеть Виолетту! Что бедная (спорный вопрос – никто из нас Летту лично не знал), неприметная девочка ей сделала?
– Триединые, надеюсь, что так и есть, – глядя вслед ушедшим, прошептала Лариса.
Арка была более чем серьезно настроена на военные действия с Даминой, если те потребуются. Это место ей нравилось, она в восторге от больших комнат, блестящих вещей, которых здесь в избытке, и от слуг, каждый день приносивших ей куски мяса. Для нее даже установили специальную подставку в моей комнате – большую жердочку, но Лариса пока высокомерно ее игнорировала, предпочитая спинку моей кровати.
– Давай не будем бежать впереди паровоза, – я погладила Лару по голове, пытаясь успокоить ее волнение. – Может, все совсем не так, как кажется.
– Не знаю, что такое этот твой паровоз, но надеюсь, ты права.
Убедить Ларису у меня получилось, но вот себя обмануть не вышло. Неужели это ревность к отцу? Да нет, глупо… Благоразумнее было бы попытаться со мной подружиться или хотя бы держать нейтралитет. Я-то любимая дочурка, а она женщина с улицы – как пришла, так и ушла из нашей семьи. Я не маленькая девочка, которой была Виолетта, и, начни она строить козни, быстро вышвырну ее из дома, даже пикнуть не успеет!
– Возвращаемся? – вынырнув из собственных мыслей, спросила у млевшей от моих ласк Ларисы.
– Только вначале в кухню зайдем! – почти промурлыкала она, хитро стрельнув глазками.
Вот обжора! Я усмехнулась. Уже ведь получила свою порцию, а все туда же – в кухню. Но перекусить и вправду стоило, от нервов аппетит разгулялся, а завтрак был часа три назад, если не больше, так что я и сама успела проголодаться. Еще раз окинула взглядом беседку, возле которой разговаривали моя мачеха и неизвестный мужчина, и направилась обратно во дворец, который уже полюбила как собственный дом. Всегда мечтала о скромном домике, и непременно с садом, но денег хватило только на скромную двушку не в центре города, и то взятую в ипотеку. А тут получила не дом – целый дворец! И когда я стала такой меркантильной?
Я не знала, где и что здесь находится, пришлось полагаться на свою интуицию и знания Ларисы. Своим появлением мы перепугали местную прислугу. Детвора и ученики поваров заметили нас еще на подходе и с перепуганными лицами разбежались кто куда. И по тому, как он выбежал нам навстречу, на ходу придерживая сползающий с головы белый колпак и вытирая руки о передник, я подозреваю, что именно они доложили о нас повару – пухленькому дядюшке с гусарскими усами и малюсенькими глазками. Он был взволнованным, и явно не понимал, что мисси нужно. Видимо, аристократия не часто заглядывала к ним с проверкой.
– Мисси Виолетта, – залебезил повар, чьего имени я, к сожалению, не знала, – чего надобно?
Разумеется, говорил он в вежливой и сдержанной форме, но Лариса перевела мне его слова, используя похожую форму и интонацию.
– Еда! – ответила чуть высокомерно, вздернув нос и блеснув карими глазами – до сих пор к ним привыкнуть не могу. Пусть думают, что вот такая я необщительная и злая. Это лучше, чем слабоумная.
Мужчина пролепетал что-то в ответ, заглядывая мне в глаза. Я разобрала «еда» и «столовая», из чего сделала вывод, что меня вежливо просят не соваться на территорию и вообще свалить куда подальше, не путаясь под ногами. Может, смысл и был другим, но я все равно покачала головой и с уверенностью танка двинулась вперед, огибая дядечку по дуге. Ишь, чего удумал, указывать он мне будет, ага, сейчас!
Мое появление в кухне произвело фурор! Шоу началось, стоило мне переступить порог. Пробегающий мимо мальчишка, державший в руках ведро с чем-то дурно пахнувшим, завидев меня, запнулся, сделал по инерции еще несколько шагов и с грохотом упал. Помои растеклись по полу огромной вонючей лужей. Лейла, уже знакомая мне горничная, кинулась помогать поваренку, но поскользнулась и упала на бедного ребенка. Раздался кряк – другого подходящего слова для звука у меня не нашлось. Стоявший позади меня повар схватился за бедный пожмаканый колпак, потряс им в зажатом кулаке и ринулся к ним. Видимо, с намерениями отчитать. Стоит ли говорить, что коварная лужа своего не упустила? Послышался отборный мат, судя по тому, как покраснели дети, но повар на удивление устоял!
И все бы на этом и закончилось, не войди в этот момент рыжеволосый парнишка, насвистывавший песенку и размахивавший подносом – не иначе только что вернулся от папеньки, я не раз видела его подававшим чай или напитки покрепче. Он двигался точно в сторону кучи-мала… И вот тот самый момент! Рыжеволосый упал и подсёк ногой повара, поднос взлетел, все в кухне с замиранием сердца следили за его полетом и оглушительным приземлением на голову повара.
Брызги вонючей субстанции от плюхнувшихся в неё людей разлетелись во все стороны, забрызгав и стоявших рядом, и меня. Пока все с испугом ринулись поднимать поверженных помоями, я хохотала как безумная, несмотря на испачканное в вонючей жиже платье. Когда все поняли, что наказывать за безобразие никого не собираются, со всех сторон кухни раздались неуверенные смешки. Вскоре в помещении смеялись все.