Невидимые герои. Краткая история шпионажа - читать онлайн книгу. Автор: Елена Лесовикова cтр.№ 16

Канарис как руководитель абвера был одновременно и первым заместителем генерала Кейтеля — начальника главного штаба Вооруженных сил Германии. Именно поэтому разработка всех планов происходила при его непосредственном участии.

Во время «странной войны» (сентябрь 1939-го — май 1940 года) шла и война разведок и контрразведок: агенты абвера собирали информацию о ситуации в тылу войск, мостах, дорогах, системах обороны. На основе этих данных были созданы планы диверсионной деятельности, а сами диверсии, весьма многочисленные, изрядно попортили систему обороны союзников, систему снабжения, пути сообщения и связь.

В апреле 1940 года была захвачена Норвегия. Канарис по указанию Гитлера через свою агентуру собрал необходимые данные для успешного проведения этого захвата. Но, с другой стороны, он сам через своих людей предупредил о нем и англичан, и норвежцев. Канарис считал, что появление британского флота у берегов Норвегии заставит Гитлера отказаться от захвата страны. Однако, когда дошло до дела, именно абвер и его агенты в Осло руководили деятельностью немецких военных атташе, которые подготовили к обороне немецкое посольство. Они же обеспечили высадку воздушного десанта, захватившего Осло. Неслучайно именно после норвежских событий Канарис становится адмиралом.

Фюрер назначает дату наступления на Западе на 10 мая 1940 года. Канарис посылает Йозефа Мюллера в Рим, где тот передает эту информацию одному из старших бельгийских дипломатов при Ватикане. Бельгийский посол 1 мая передает эти сведения своему правительству. Но, как это часто бывает, информация была проигнорирована. Немецкое вторжение с немецкой педантичностью начинается именно 10 мая…

К подготовке нападения на СССР немецкое командование приступает сразу после окончания французской кампании. Восемнадцатого декабря 1940 года подписана Гитлером Директива № 21, и началась подготовка к операции «Барбаросса».

Этот документ обязывал Канариса и абвер максимально усилить разведывательную и диверсионную работу против СССР. Подобные приказы получили и периферийные армейские отделы.

На Нюрнбергском процессе начальник диверсионного отдела абвера Штольце рассказывал: «В приказе значилось, что в целях нанесения молниеносного удара против Советского Союза абвер-II при проведении подрывной работы должен использовать свою агентуру для разжигания национальной вражды между народами Советского Союза. В частности, мною лично было дано указание руководителям украинских националистов германским агентам Мельнику (кличка Консул-1) и Бандере организовать сразу после нападения Германии на Советский Союз провокационные выступления на Украине с целью подрыва ближайшего тыла советских войск, а также для того, чтобы убедить международное общественное мнение в якобы происходящем разложении советского тыла».

Накануне войны немецкие вербовщики выискивали «благонадежных» белогвардейских эмигрантов по всей Европе. В лабораториях абвера и в технологическом институте под Берлином испытывали мощную взрывчатку и яды, конструировали специальное оружие и экипировку, готовили документы прикрытия. Работали шпионско-диверсионные школы, создавались специальные разведывательно-диверсионные формирования. При Кенигсбергском университете абвером были организованы курсы переводчиков русского языка — здесь готовили агентов для работы в тылу. Уже в ночь на 22 июня абвер перебрасывает наземным и воздушным путем через границу немало мелких диверсионных групп.

С началом войны большинство диверсантов были обезврежены, и теперь агентуру нужно было создавать, по сути, заново.

Тот же Эрвин Штольце предложил Канарису вербовать агентуру в лагерях. Однако успеха эта затея не имела. В директиве от 18 декабря 1941 года злобно утверждалось: «Пленные, в особенности молодое поколение, беззаветно преданы большевикам. Они способны на всякую низость…»

Руководство абвера, отказавшись от «гуманных» способов вербовки, теперь ставило пленных перед выбором: умереть под пулями, от голода и болезней или согласиться работать на разведку противника. В лагерях силами абвера насаждался дух национализма. Согласившихся служить тщательно проверяли и направляли в разведывательные школы. Но, как потом выяснилось, и здесь, вербуя военнопленных, Канарис просчитался — как минимум половина всех заброшенных в советский тыл шпионов сразу же явились к властям с повинной. Неудачной оказалась и попытка забрасывать через линию фронта для агентурной работы уголовников. Они соглашались «трудиться» на немцев как полицаи и каратели, но в советский тыл не торопились.

Канарис любил прихвастнуть. «Ни одно государство, — заявлял он, — не вступало в войну, имея настолько полную информацию о противнике, как мы имели о России». Увы, это было, мягко говоря, неправдой. Вот что писал Луи де Йонг в книге «Немецкая пятая колонна во Второй мировой войне»: «Вообще говоря, немцы были поразительно плохо информированы о фактической военной мощи Советского Союза, не говоря уже о том, до каких размеров она могла быть увеличена в дальнейшем… Они существенно недооценили также русские военно-воздушные силы. О мощи русских танковых войск Гитлер имел весьма слабое представление». В 1956 году генерал Блюментрит, бывший начальник штаба 4-й армии, вспоминал: «Нам было очень трудно составить ясное представление об оснащении Красной армии. Русские принимали вполне достаточные и эффективные меры безопасности… У нас было мало сведений о русских танках».

Канарис начало войны встретил на Восточном фронте и вместе с войсками добрался почти до Москвы. И только тогда понял, насколько превратными были его представления о силе и резервах Красной армии. Он предупредил Верховное командование вермахта, что немецкие войска «никогда не достигнут Москвы». Примерно такое же предупреждение было им сделано в 1942 году, перед началом наступления на Кавказ. Гитлер это мнение проигнорировал, но вот о самом Канарисе задумался.

На Западе абвер вел успешные радиоигры. Немецких агентов, внедрившихся в Сопротивление, и перевербованных агентов английской разведки из заброшенных на территорию Франции абвер использовал как приманку. И на Восточном фронте абвер пытался вести радиоигры. Одной из них стала операция, получившая наименование «Монастырь». Ею руководил начальник 4-го управления НКВД генерал Судоплатов.

Суть ее была такова: разведчик Гейне, Александр Демьянов, «перебежал» в феврале 1942 года на сторону немцев, был ими «завербован» и заброшен в советский тыл. Он якобы добрался до ближайшего круга маршала Шапошникова, откуда черпал свежую и «ценную» информацию. Не только абвер, но и руководство вермахта безоговорочно верили всему, что поставлял им Гейне. Позднее стало известно, что высшее немецкое руководство вообще не принимало решений, не получив донесений Гейне. О том, что у абвера есть невероятно ценный источник в Москве, стало известно и английским спецслужбам. В 1943 году Черчилль даже предупредил об этом Сталина.

Провалы абвера вызывали недовольство Гитлера, что, в общем, неудивительно. Умышленно или из-за нерадивой агентуры, Канарис терпел поражения на всех фронтах: получаемая им и его службой информация все чаще, мягко говоря, не соответствовала действительности. К тому же у гестапо стали возникать подозрения в отношении самого Канариса. Его сотрудники были арестованы и обвинены в тайных сношениях с англичанами.