– Ты, командор, сильно не напивайся, ты пьяный дурной, – через минуту напомнил Пёс.
– Я тоже дурная, – заступилась за Сашку одна из девиц. – Ой, блин, такая дурная…
– Хрен с тобой, – вздохнул Пёс. – А этот тип ещё из автомата палит…
– А у меня автомата нет. Только вот, – Сашка помахал в воздухе браунингом и опять сунул его за пояс. – И то незаряженный. Так что вы в безопасности.
Все, кроме Пса, почему-то захохотали.
– На прошлой боёвке ещё был у нас Шурик, к фермершам ходили. Вот они сочные… – начал было Юрик.
– Ты всё про своих баб, – оборвал его Сашка. – Успеешь рассказать. Мы тут мой день рождения празднуем или что? Может, следующего не будет. Надо выпить.
– Точно, – согласился Пёс. – Это повод. Вот мы Волка день рождения праздновали, он так и говорил: пейте в последний раз.
– Ага, – припомнил Юра, – в моей бригаде тоже перед боёвкой у одного чувака справляли именины. Теперь степь удобряет.
– Давайте, – предложил Сашка, – выпьем за наших друганов погибших.
Сашка разлил остатки самогона по кружкам, открыл две банки тушёнки: свою и Кешину. Взяв кусочек, передал остальным. Последними оказались девицы. Они принялись пальцами выскребать жир со дна банки, громко чавкая и хихикая. Сашка представил на их месте Катю и отвернулся. Катя была не такая. Катя была милая и добрая. И ещё очень одинокая. «Ей сейчас нужна поддержка, помощь. Когда я болел, Краевы мне помогли. Катя свечки жгла, – думал Сашка. – А Кеша пошёл к ней сегодня один. Конечно, Кеша много лучше, чем я. Он бережливый, всегда трезвый, может, станет богатым лавочником». Та девка, убежавшая от Сашкиного гнева, похоже, была права: лавочник – это выгодно. Так что Катя будет встречаться с Кешей, а потом выйдет замуж и родит ему детей. А у Сашки, штурмовика, пьющего и нервного, нет никакого будущего. Кроме таких вот подруг, как эти, сидящие рядом…
В комнате стало почему-то тихо: ни тренькания Юриной балалайки, ни смешков, ни болтовни. Сашка обернулся и увидел только Пса, сидящего на Кешином топчане и сосредоточенно глядящего в каску, которую держал в руках.
– А где все? – спросил Сашка.
– Свалили, пока ты тут мечтал, закатив глаза, – сказал Пёс и отложил каску. – Алкоголь кончился, вот они и ушли. К Уксусу. Он тоже что-то празднует.
– Забавно, – хмыкнул Сашка. – А ты чего не пошёл?
– Мне хватит уже, – пояснил Пёс. – Да и тебе хватит. Ты собирался куда-то.
– Угу, к девушке. Ты, Максим, ходил к девушкам?
– К таким, как эти, сегодняшние? – уточнил Пёс.
– Нет, к нормальным. К гимназисткам, например.
– Я некрасивый, да ещё и штурмовик. Нормальным девушкам я не нужен.
– А ты хоть раз любил?
– Любил, а что с того, – Пёс вздохнул и напялил каску. – Даже признался. Конечно, мой объект влюблённости меня послал. Сказала, что мои нездоровые чувства выводят её из себя. И вообще, мол, иди, Максим, на… Далеко, в общем. Наверное, она была права. Я так поразмыслил потом…
– Давно?
– Давненько уже, – Пёс пошёл к выходу. – Вздремну. И тебе советую.
Сашка, оставшись один, почувствовал себя совершенно потерянным и поспешил из комнаты – куда угодно, пусть даже к Уксусу, лишь бы не оставаться здесь.
В коридоре столкнулся с Шизом, внимательно посмотревшим на него. Сашка остановился, ожидая обычных Шизовых слов, но тот молчал.
– Чего, Шиз, скучаешь? А у меня день рождения. Бери пузырь и айда к коменданту бухать.
– Тебе это не поможет.
– Кретин, – сказал ему Сашка, уходя.
Через десять минут, раздобыв полбутылки ячменного пива, Сашка вошёл в квартиру Уксуса. С порога его обдало жарким, словно в бане, воздухом, в котором смешались запахи пота и сивухи. Уголь здесь не экономили. С кухни раздавались стоны девок, отрабатывающих водку, пищу и хорошее отношение. В коридоре валялся лицом в собственной рвоте какой-то парень. Перешагнув через него, Сашка оказался в бывшей комнате Волка, где собрались парни из соседних бригад, в их числе Гога с Джоном и Юра. Они приветливо помахали ему и усадили рядом, на продавленный мягкий диван, неизвестно откуда взявшийся. Скоро, на ходу застёгивая штаны, появился сам Уксус и, увидев Сашку, вдруг предложил на выбор несколько стаканов разной выпивки – от бурды из картофельной кожуры до чистого спирта.
– Давай, командор, выпьем. Хорошо, что я тебя ещё не пришиб со зла.
Сашка пил, и с каждым глотком росло его раздражение. Всё смешалось в голове: самогонка, пиво, слова Пса, слова той убежавшей девчонки, Катино «я тебя люблю». Слилось в какую-то неподъёмную, неохватную безнадёгу…
– А ты чё к бабе своей не пошёл? – поинтересовался подсевший на диван Юра. – Чё к ней Янсен попёрся?
Юра был совершенно пьяный, гимнастёрка расстёгнута, бритый череп блестел от пота.
– Правда, – Сашка помотал кружащейся головой, – зачем он попёрся?
– Так ты проверь, – предложил Юра.
Сашка встал и махнул рукой, чуть не свалившись.
– Ладно, пацаны, шикуйте, а я к своей тёлке.
Пьяный Гога и несколько Уксусов помахали ему руками.
– Я с тобой, – заплетающимся языком сообщил Юра.
Они вышли на улицу. Конечно, автобуса не предвиделось, и в центр двинулись пешком.
– Зачем мы туда идём? – периодически интересовался Сашка.
– К твоей девке, – напоминал ему Юра.
Дорога казалась изрытой ямами, кочковатой, грязно-липкой. Сашку сильно тошнило и пару раз вырвало, но легче не стало. Возле Катиного дома Юра купил ещё выпивки. Сашка, преодолевая отвращение, сделал из горлышка несколько глотков, потом Юра тоже отхлебнул, а бутылку завернул в газету.
– Спрячем от девушки, – сказал он, подмигивая.
Катя открыла сразу и улыбнулась.
– Я так и знала, что ты придёшь. Хоть Кеша и врал, что нет. А мама уехала. Мы с Кешей дома одни.
– Одни? – тупо переспросил Сашка. За длинную дорогу он несколько протрезвел, но всё равно соображал плохо.
За спиной Кати показался Кеша. Оглядел Юру и Сашку с осуждением.
– Наквасились, аж на ногах не стоите. Как не стыдно!
– Мне стыдно? – удивился Сашка. – А ты вообще чего сюда приволокся? Я тебя отпускал? Ты правил не знаешь? Уходишь – предупреди командора.
– Ты говно, а не командор, – заявил Кеша.
– Пойдёмте в дом, – предложила Катя. – Я чай поставлю. Проходите.
Юра подмигнул Сашке и шепнул:
– А чё это они тут делали одни? Ты подумай.
Сашка исподлобья глянул на Кешу и подумал, что тот пришёл не просто так. Наверняка он целовал Катю… И не только целовал. А она ему всё позволила, потому что он выгодный жених. Сашку зашатало.