Мир миров - читать онлайн книгу. Автор: Павел Майка cтр.№ 76

– Подожди! Пусть наши поднимут шум. Они вот-вот должны начать!

Однако не прозвучало ни одного выстрела, ничто не отвлекло внимание стражников. Остальная часть группы либо отказалась от штурма, либо исчезла.

* * *

Май 1971 года по старому календарю, пятьдесят шестой год Предела, девятнадцатый год Мира, Краков

– Как в воду канул. – Корыцкий сам не знал, что его раздражает больше: тот факт, что его люди подвели его, или безэмоциональное выражение лица этого засранца, который сидел по другую сторону стола. – Я проверяю по твоей просьбе людей из этого списка, Мирек. И про двоих не могу узнать вообще ничего. Трое мертвы. Двое растворились в воздухе. А еще один… – он замолчал, боясь произнести фамилию человека, судьба которого была ему известна.

Он знал, что человек напротив, с которым он работал так долго, что их связал определенный вид близости – больше, чем профессиональной, – это не знающий мук совести убийца, одержимый идеей убить тех шестерых. У этих шестерых на руках было много крови – возможно, больше, чем на его и Кутшебы руках. Однако он знал, что в этом случае не может развязать руки мстителю.

– Этого последнего ты не сможешь достать. Я, собственно, тоже.

– Ты убивал… организовывал убийство больших шишек.

– Но не таких. А даже если и таких, то это были чужие люди. И если я мог до них дотянуться, это означало, что они уже сдулись, проиграли, даже если сами об этом еще не знали. Убийство человека такого ранга, когда он находится на вершине успеха, невозможно. Ты разверзнешь здесь ад.

– Что-то слишком настойчиво ты меня отговариваешь.

«Потому что, если ты пойдешь на это, мы уже не будем по одну сторону, баран!» – хотел сказать Корыцкий. Может, формально он и не подчинялся Якубовскому, но в краковских службах на самом деле не было людей, которые тем или иным образом не работали бы на Галицийские железные дороги. Даже внешняя независимость от генерала мало что меняла.

– Так или иначе, я служу этому городу, – пояснил он, надеясь, что этого будет достаточно. – На данный момент этот парень – существенная часть этого города. Понимаешь? Это не какой-то там выскочка. Это тип, который тут всем заправляет, а что хуже – его цели совпадают с целями людей, на которых я работаю.

Корыцкий добился только того, что Мирослав разозлился. Хотя выражение его лица ничуть не изменилось, глаза теперь блестели такой яростью, что Серый, охраняющий Корыцкого, отвлекся от поглощения супа, который получился в результате сливания остатков всех приготовленных за неделю супов, и потянулся за палкой, что всегда была у него под рукой.

– Они убили больше тысячи людей, – напомнил Кутшеба голосом, в котором слышалась едва сдерживаемая ярость. – Даже если они умерли уже не на твоей территории.

Поезд, который из-за них сошел с рельс в центре круга из свиной крови; Велицкая торговая площадь, причинам разрушения которой никто не уделил достаточно внимания якобы потому, что там исполнилось давнее пророчество; и наконец, сгоревший приют вдали от Кракова, на краю деревни, лежащей за границами территории Корыцкого. После каждой из этих трех катастроф власть Якубовского только росла. А Корыцкому запретили заниматься этим делом.

– С тех пор он поумнел, – ответил он Кутшебе, в отличие от которого еще владел своим голосом, хоть и чувствовал нарастающую злость.

Почему монстр из социальных верхов должен избежать участи, которая постигла таких же монстров из низов? Ответ был прост: потому что таковы вечные законы этого мира. Так было до Предела, во время него и будет всегда. А он слишком долго жил в тени большой политики, чтобы тратить нервы на дела, с которыми не в состоянии справиться. Он хорошо знал свое место.

– Не только мы напали на его след. Кое-кто поговорил с ним и объяснил, что такие аварии не должны происходить вблизи Кракова или Львова.

– Этого достаточно?

Этого было бы достаточно, если бы не дети. Подлец сжег их живьем, чтобы накормить ужасное божество их болью.

– Скажу так, Мирек, я не смогу помочь тебе добраться до него. Найди способ его выманить. Как можно дальше отсюда. Так, чтобы я был не способен тебе помешать.

– Это всё, на что я могу рассчитывать?

– Я тебя не выдал, но они уже знают, что на них кто-то охотится, и дергают за нужные ниточки. Для нас обоих будет лучше, если какое-то время мы не будем видеться. На прощание скажу тебе только одно: у каждого есть враги, даже у самого могущественного человека в мире. Найди его врагов, Мирек, потому что сам ты не справишься. Ты для него никто, и я для него никто, и оба мы вместе взятые – тоже никто. Найди кого-то равного ему – может, тогда у тебя и получится.

– Посоветуешь кого-то? – спросил Кутшеба, вставая.

– Я? Я не знаю таких влиятельных людей. Но я бы на твоем месте обратил внимание на краковского марсианина. Я где-то читал, что Якубовский когда-то выжил его из Городского совета.

Кутшеба кивнул.

И ушел.

Не прощаясь.

– И пожалуйста, если снова захочешь оставить за собой гору трупов, сделай это настолько далеко, чтобы я ее не увидел! – прокричал ему вслед Корыцкий.

* * *

Июнь 1972 года по старому календарю, пятьдесят седьмой год Предела, двадцатый год Мира, Дикие Поля, Одинокая гора

Одиннадцать тел в белых платьях, с закрытыми фатой лицами, окружало стол, превращенный в алтарь, на котором лежала распростертая двенадцатая невеста. Ладони убитых девушек были прибиты к белой столешнице, а тела разложены словно лучи, расходящиеся от стола. В этом круге всё еще зияла дыра – место для последней жертвы.

Черномор ругался, вопил, но толком ничего не мог сказать. Привязанный к стулу, лишенный бороды, он был бессилен. Все его слуги теперь слушались нового господина, чародея, который оказался сильнее Черномора.

Мочка кружил вокруг стола верхом на огромном волке со светло-золотыми глазами.

Он рассказывал зверю о своем видении, о могуществе технологий, соединенных с магией. Проклинал своих спутников, предавших его тогда, испугавшись силы Вековечной Пущи и беспечно бросив «Баторий». Кутшеба не обращал на него внимания.

Он был занят привязанными рядом с Черномором Крушигором, Сарой и Яшеком. Грабинского среди них не было. Погиб? При этой мысли Мирослав почувствовал тень сожаления. Кем для него был этот старый железнодорожный служащий? Лишь напоминанием о тех временах, когда он из сравнительно счастливого человека превращался в мстителя, лишенного иллюзий. Грабинский – это последнее звено, связывавшее его с прошлой жизнью, последний человек, который знал и помнил его другим. Если он умер, может, это и к лучшему. Особенно, если он умер сражаясь. Наверное, лучше так, чем из-за водки.

Но как это могло произойти?

– Яшек… – Шулер подкинул идею. – Яшек мог выкинуть какой-нибудь финт.