Мир миров - читать онлайн книгу. Автор: Павел Майка cтр.№ 67

От Кутшебы не укрылись многозначительные взгляды, которыми обменялись Сара и Крушигор, когда Грабинский говорил о своей симпатии к Ванде. По странному стечению обстоятельств, все ее любили. Она, разумеется, была милой, веселой девчонкой, но почему Сара и Крушигор так охотно согласились пойти с Кутшебой, а не стали уговаривать Яшека ослушаться приказа, как делали это раньше? Создавалось впечатление, что они готовы были пойти добровольно, даже если бы Кутшеба не брал с собой Яшека. Да и не только они. Мирослав заметил какое-то оживление среди обращенных волкодлаков, служивших Ростову. Даже маг Якубовского предложил своему господину принять участие в погоне.

Кутшеба подъехал к Шулеру, который опережал их всех. Бог загнал бы коня насмерть, если бы ему только позволили.

– Ну ладно, Шулер. А теперь выкладывай, кто на самом деле эта девушка.

* * *

Февраль 1970 года по старому календарю, пятьдесят пятый год Предела, восемнадцатый год Мира, Краков

– Я не знаю, кто ты, и, разумеется, не пытался докопаться до этого. Но хочу тебе кое-что рассказать.

На этот раз Корыцкий показался Кутшебе похудевшим, и его озадачили такие перемены, хотя причиной могло стать и улучшение физического состояния. Что могло так мобилизовать бывшего шпиона?

От него ушла жена? Кутшеба не заметил Малгоськи за барной стойкой.

– Ребенок, – объяснил Корыцкий, наблюдая за своим гостем взглядом профессионального разведчика, способного выведывать у людей их секреты, просто глядя им в глаза. – Не высматривай так. Ребенок у меня родился. Девочка. Без хвоста. Но я все равно не позволил назвать ее Басей. Будет Магдаленой, в честь моей матери. Теперь я могу перейти к делу?

– Сперва прими мои поздравления, папочка.

– Искренне благодарен. Красавица она у меня. Обе они у меня красавицы, – лицо Корыцкого на какой-то миг просияло от гордости, но на него тут же набежала всегдашняя тень. – Смерть ходит за тобой по пятам, Мирек. Ты кормишь её досыта. Из тебя плохой шпион. Ведь шпионы должны быть тихими, невидимыми, ты в курсе?

– Ты, кажется, хотел мне что-то рассказать?

– Вот ты никогда не позволишь человеку насладиться его собственной мудростью, да?! Ну ладно. Слушай. Жили себе когда-то шестеро студентов. Приехали они в Краков из разных уголков страны, чтобы не только получить знания, но и завести знакомства. Для начала они познакомились друг с другом, по правде говоря, они были еще теми голодранцами. Со всеми разговаривали, обо всём расспрашивали. Местные, наследники древних краковских родов, относились к ним как к париям. Дети из богатых семей тоже пренебрегали их обществом. Но они знай делали своё и нашли друг друга, так как их взаимно притягивали огромные амбиции. Догадываешься, о ком я?

– Не знаю, хочу ли.

– Хочешь. Так вот, сидели они однажды, вероятно попивая самое дешевое пиво в забегаловке, похуже, чем эта. И один из них сказал что-то вроде: «У меня ничего нет, у тебя ничего нет, вместе мы обретем могущество». Остальные согласились, потому что они уже немного знали друг друга и понимали, что их основным акционерным капиталом была самоуверенность. Совести у них не было. Они были готовы подкупать, красть и шантажировать. Пока однажды не дошло до убийства. Может, убили случайно, а может, специально. Может, защищались, потому что в тот день за ними гнались бандиты, нанятые каким-то ростовщиком. В любом случае, они перешли Рубикон. Знаешь, что такое Рубикон, Мирек?

– Такая себе Висла, только более древняя.

– Все реки одного возраста, Мирек, не мели чепухи.

– Но не все легенды.

– А вот этого я не знаю. Рубикон – это такое заклятие из крылатой фразы о переходе границ, а никакая не река. В любом случае они его перешли, и тогда им стало всё равно, какими методами пользоваться. А когда они убили еще больше людей, уже преднамеренно, запланированно, и увидели, что никакого наказания им за это нет, то поверили в то, что они лучше, чем весь остальной мир. И выкинули финт мирового масштаба. Пустили под откос поезд и убили одним махом больше четырехсот человек. Мерзавцы, не правда ли, Мирек?

Ответа не последовало.

– Я раньше думал… но теперь не думаю. Потому что теперь я узнал о существовании круга радиусом в три километра, нарисованного кровью вокруг места катастрофы. Знаешь, сколько нужно крови, чтобы нарисовать нечто подобное? Много, скажу тебе. Так много, что даже если в ход пошла и свиная кровь, это нельзя было сделать незаметно, потому что даже свиную кровь надо как-то достать. А такую покупку, пусть и в кредит, пусть и через подставных лиц во всех на свете деревнях, невозможно скрыть. Шестеро засранцев убили больше четырехсот человек, чтобы принести жертву какому-то божеству, лакомому до смертей. Знаешь, как это называется? Они называют это планированием. А я называю это преступлением. В каком-то смысле преступлением безупречным, потому что их снова никто не поймал. Кроме одного парня.

– Тебя?

– Я был лишь вторым чемпионом по дедукции. Шестьдесят два человека выжили в катастрофе, и только один из них узнал правду.

– В этой истории есть какая-то мораль?

– Знание – наше богатство. Я, видишь ли, долго пытался понять, почему один мой знакомый – рассудительный, способный, ушлый и довольно безжалостный парень – до сих пор не стал господином, миллионером, которому на все плевать… а всё еще подрабатывает у таких, как я. Регулярно зарабатывает хорошие деньги, и мне ничего неизвестно о том, что он тратит их на девок, карты или водку, но деньги у него не держатся. Зато он вечно попадает в какие-то передряги. Это имело бы какой-то смысл, будь он полным безумцем, но снова нет. Парень уверенно идет по жизни, порой напролом. Им движет что-то, о чем мне неизвестно. Поэтому я стал задавать себе вопросы: что двигало бы мной? Женщина – это первое, что пришло мне в голову. И вдруг я подумал: что бы я сделал, если бы кто-то обидел мою душеньку? Ручаюсь тебе, Мирек, у меня аж в груди похолодело. Как будто меня в прорубь бросили. И тогда я понял, что в сказках сильнее всего не власть и не деньги, а любовь. А в историях о тех, у кого отняли любовь, сильнее всего месть. Оказалось, что этот мой знакомый – мститель.

– Я всё еще жду мораль.

– Ты всё время оглядываешься, как будто ждешь, что в любую минуту те жулики, которых ты впервые тут видишь, окажутся убийцами, а кто-то, притаившийся за дверью, с грохотом ворвется сюда, пройдется по всей комнате очередью из автомата и только потом начнет задавать вопросы. Знаешь, Мирек, почему я ушел со службы?

– Не ушел.

– ?

– Не уходят с такой службы, товарищ полковник. Разве что насовсем.

– Ты меня обидеть пытаешься, или как? Я ушел со службы, потому что мне надоело бить поклоны всяким гнидам. А эти гниды, как правило, наделены интересным талантом – умением взбираться по служебной лестнице быстрее и ловчее остальных, так что они всегда оказываются над тобой. А у меня есть странная слабость, Мирек. Я начинал как следователь, и этот рьяный следак всё еще сидит во мне. Преступление есть преступление. Это правда, порой им можно воспользоваться, – он пожал плечами. – Я тоже не святой. В конце концов, наша работа никого святым не делает. Но одно я знаю точно. Если позволить червяку только жрать и расти, то окажется, что не существует больше ничего, кроме этого червяка и его законов.