Мир миров - читать онлайн книгу. Автор: Павел Майка cтр.№ 25

– Не твое сраное дело, – прочавкал седой. – Свое делай. И побыстрее, а то дурака валяешь.

– Я не могу просто так его прижать, иначе он что-то заподозрит. Пока что я кинул им приманку, и они на нее клюнули. Если он им предан, то они захотят перехватить сокровища. Тогда вы сможете их поймать.

– Это наше дело, когда кого ловить. Ты свое делай. И пошевеливайся. Мы тебе столько позволяем, что ты должен проявить себя. Но у меня для тебя еще кое-что есть. Дочь Шимана где-то пропала. Он вроде бы отправил ее учиться в Вену, но мы узнали, что она туда не добралась. Ее уже два месяца нет. Мы долго искали… И угадай, где она нашлась?

– Вероятно, где-то на востоке?

– А вот и нет. В Берлине. – Чавканье на миг превратилось в смех. – Это чуть похуже. Там у нас не так много людей. И если бы оказалось, что тот еврей – наш человек, то мы могли бы ее выкрасть.

– Или перехватить.

– Перехватить?

– У Шимана семья в Петербурге. Он хорошо знает, что там делают с такими, как он. Добровольно он с ними не пошел бы. Если у них его дочь, они могут требовать от него что угодно. А если мы перехватим ее, он станет на нашу сторону. А зачем терять такого специалиста, если можно его завербовать?

– Ну, тогда можем ее перехватить, – согласился седой. – А сейчас бывай. Говорите, там этот гадкий голем? Мы не спустим с него глаз. А ты поживее берись за работу!

– Ненавижу легавых, – поделился впечатлениями Шулер, когда седой ушел. – Зачем ты нас в это втянул? Ты так все запутал, что, того и гляди, сам споткнешься о нити своей паутины.

Они заказали борщ и вареники.

– Дело сложное. Мы должны проникнуть в хорошо охраняемое место, так что пригодится любая помощь. Если нам улыбнется удача, – Кутшеба подмигнул Шулеру, – мы выйдем из этого без потерь, еще и заработаем. А контакт с полковником Корыцким нам может пригодиться и в будущем. Это не простой легавый, дружище. Это очень влиятельный человек в краковской разведке, тот, кто сможет помочь, если все провалится.

Июнь 1972 года по старому календарю, пятьдесят седьмой год Предела, двадцатый год Мира

Погода все сильнее портилась по мере приближения к границам Вечной Революции. Никого это не удивляло – на пограничье всегда стояла паскудная погода. Границы охраняли тяжелые грозовые тучи, созданные погодниками-рабами, и готовые в любой момент поразить путников молниями. Идеологически обработанные бури таились среди скелетов деревьев и людей, оставшихся после нескончаемых битв Пущи с Революцией.

Даже Ванда перестала рисковать и наблюдала за округой только из каюты. Хотя сонные атаки уже прекратились, члены экипажа ходили злые и раздражительные. Крушигор, опираясь на свой трехметровый авторитет, не замедлил объяснить всем, что именно Саре они обязаны спасением от кошмаров, потому цыганку никто и не трогал. Зато доставалось технике. На борту жаловались на канаты и крюки, в машинном отделении много нелестных слов звучало в адрес двигателя, который жрал слишком много топлива, на кухне свои самые тяжелые минуты переживали кастрюли и тарелки. Не помог даже Мочка, который быстро всем напомнил, что даже невинно брошенное в злом расположении духа ругательство может погубить весь корабль; если кто-то, к примеру, проклянет канат, плохая энергия впитается и испортит его. Ругательства поутихли, но злость, которую теперь никак нельзя было выплеснуть, только росла.

«Ягелло» все время следовал за ними – не приближался и не отставал. Хуже того, Мочка сообщил Новаковскому, что к ним направляется еще один дирижабль. Его еще не было видно, но капитан «Батория» сумел почувствовать его присутствие.

– Мы справимся с двумя кораблями, если возникнет необходимость? – как-то вечером спросил Кутшеба.

– Будет трудно, – признал Новаковский.

Они сидели вчетвером в его комнате. Кутшебу сопровождал Грабинский, а марсианина – Чус. Новаковский оказался фанатом бриджа. А в Грабинском он нашел такого же фаната этой игры. Вдвоем они научили Кутшебу ее основам и втянули его в регулярные вечерние партии, которые использовали также для обсуждения дел, к неудовольствию Чуса, который подходил к игре очень серьезно. Бридж, в котором игроки переговариваются не только для того, чтобы сделать ставки, был для слуги не настоящим бриджем, а карикатурой на благородную игру, богохульством и профанацией.

– Вы этого не предвидели? – спросил Кутшеба, забирая тузом короля. На миг показалось, что марсианин гадал, спрашивают его про игру или про поход.

– Не все можно предвидеть, – ответил он наконец. – Хотя этот туз… боюсь, вы немного отвлекаете благородного Чуса во время ставок, отсюда эти ошибки. Нет-нет, это очень хорошо, – Новаковский жестом сдержал извинения слуги. – Так игра становится интересней.

Чус недовольно покачал головой, но снова быстро взял себя в руки. Он сидел красный от стыда. Румянец, однако, придавал живость его обычно серьезному бледному лицу, а почувствовав это, он засмущался еще больше. Он терялся среди мужчин, которые весело поглядывали на него, собрал шестерки козырной десяткой и, осознав, что наделал, закрыл лицо картами, чтобы игроки не увидели паники в его глазах.

Как все эгоцентричные паникеры, он слишком нервничал по мелочам. Грабинский, притворяясь, что его не интересует разыгрываемая Кутшебой партия, вертел в руках рюмку. Его абсолютно не интересовал Чус с его проигрышем и унижением. Кутшеба, который очень не любил проигрывать, сосредоточился на игре и поэтому не обращал внимания на мучения слуги.

– Я бы советовал не пересекать границы Революции, – сказал Грабинский, и Чус воспылал к нему исключительной благодарностью за нарушение бриджевого этикета. – Они там слишком чувствительны к таким вещам. Науськают на нас все, что у них есть.

– Вы там были?

– Да вы что! Оттуда не возвращаются. В большинстве случаев, – он бросил взгляд на Кутшебу. – Так или иначе, на железных дорогах ходит много легенд. Мы когда-то пробовали открыть часть путей возле границы. Даже если заключался договор, всякое случалось. В итоге Железным дорогам пришлось отказаться от этой идеи.

– Мы должны атаковать первыми, – сообщил Кутшеба, беря следующую взятку.

– Вечную Революцию? – Новаковский поднял одну бровь, безусловно гордясь, что ему этот жест удался.

– «Ягелло». Мы должны атаковать «Ягелло», прежде чем к нему присоединится второй дирижабль.

– Без провокации? Они не предприняли против нас ни одного враждебного маневра.

– Не считая кошмаров, – напомнил Грабинский.

– Это правда, – марсианин кивнул. – Я забыл. Однако одно дело насылать сны, а другое – обстреливать корабль.

– Не соглашусь. – Кутшеба пересчитал взятки и наморщил брови. Ему все еще не хватало двух. – В нашем мире это одно и то же. Вы завербовали меня, чтобы я давал советы в непредвиденных ситуациях. Сейчас именно такая. Мы должны отойти от границы и атаковать «Ягелло», прежде чем к нему подойдет подкрепление. Может, удалось бы отойти к Диким Полям, чтобы не начинать сражение возле границ Революции? Нам известно, что их капитан настроен по отношению к нам не слишком дружелюбно. Если он получит поддержку, им даже не придется вступать в бой. Достаточно просто оттеснить нас к границам Революции. На пограничье мы используем на полную мощность возможности Мочки, потому как энергики, которые служат Революции, могут посчитать это провокацией. Мы оказались в скверной ситуации и должны ее изменить. Либо атакуем, либо сворачиваем.