Портрет мафии крупным планом - читать онлайн книгу. Автор: Николай Леонов, Алексей Макеев cтр.№ 17

– Вас жду, что же еще, – ответила девушка. – Я же сказала, что хочу вам помогать. Вот и пришла помогать.

– И что, будете вместе со мной допросы проводить? Показания снимать? – усмехнулся Гуров.

– Нет, допросы проводить не умею, – улыбнулась в ответ Настя. – Да и не мое это дело. А вот отвезти вас к Жене Пикляеву могу. Вы же вчера говорили, что хотите с ним встретиться.

– Да, верно, говорил. А вы, стало быть, запомнили. Что ж, все правильно. Я наметил встретиться с коллегами погибшего Артюхова, поговорить с каждым. Шмайлиса я вчера уже видел. Давайте теперь поговорим с Пикляевым. Тем более я его имя уже слышал. Мне о нем даже генерал Тарасов говорил, что у него с Артюховым были плохие отношения.

– Ерунда все это! – уверенно заявила Настя. – Самые настоящие домыслы. Их могут распространять только люди, не знающие Женю. Вот вы его увидите, и сами все поймете.

– Хорошо, – согласился Гуров. – Стало быть, я вызываю такси.

– Зачем? – удивилась она. – Женя недалеко отсюда живет, возле городского парка. Пешком можно дойти.

– Что ж, прогуляемся пешком, – кивнул Лев.

Они двинулись вниз по улице, ведущей к Волге. Иногда вдалеке над крышами домов мелькала гладь реки.

– Значит, Николая убили… – задумчиво проговорила Настя, повторяя слова, которые утром услышала от Гурова. – И убили те самые люди, что напали на Григория Алексеевича… Лев Иванович, о вас идет такая слава! Говорят, вы раскрываете все преступления. Найдите, пожалуйста, негодяев, которые убили Колю и Григория Алексеевича! Я вас очень прошу! Я буду на вас надеяться…

– Простите за нескромный вопрос, но я должен его задать, – внимательно посмотрел на нее Лев. – Как я понял, вы с Козловым были близки?

– Да, вы правильно поняли, – просто ответила Настя. – Он был такой замечательный человек! Такой обаятельный, веселый… В него невозможно было не влюбиться.

– Может, все так, но вы в этой истории не можете быть беспристрастны, – заметил Гуров. – Ваши симпатии полностью на стороне Козлова. И мне это надо учитывать…

Евгений Пикляев ждал сыщика возле подъезда своего дома. Это был еще молодой человек (на взгляд Гурова, лет тридцати пяти), высокий, черноволосый, с небольшой бородкой. Он еще издалека увидел сыщика в сопровождении Насти и двинулся им навстречу. Хмуро поздоровался с обоими, буркнул, глядя в сторону:

– Настя сказала, кто вы. Сказала, что хотите со мной поговорить… о Григории Алексеевиче. Я готов поговорить. Но не дома. Дома жена, двое детей… Я не хочу, чтобы они слышали. Убийство, подозрения, улики… Нет, дома не хочу. Идемте лучше ко мне в мастерскую. Или, если хотите, зайдем в кафе.

– Нет, зачем же кафе, там будет неудобно, – возразил Лев. – Идемте лучше в мастерскую.

Шли молча – Пикляев не хотел поддерживать разговор на постороннюю тему, а Гуров не хотел на улице говорить о деле. Но вот они дошли до старого дома, на первом этаже которого художник устроил свою мастерскую. Пикляев отпер дверь, и когда они вошли, Лев в восхищении покачал головой и воскликнул:

– Какая красота! Да тут у вас настоящее птичье царство!

Действительно, в развешанных на стенах картинах преобладали птицы. Здесь можно было увидеть дроздов, чижей, щеглов, привычных обитателей городских скверов – синиц, а также более редких птиц, которых горожане видят редко. Он пошел вдоль стен, всматриваясь в полотна.

– Ага, вот вертишейка. А тут малиновка… пеночка… а вот и соловей! Надо же…

– А вы, я вижу, разбираетесь в пернатых, – произнес Пикляев, и в его голосе прозвучало уважение.

– Так я же в деревне вырос, в Ярославской области, – ответил Гуров, не оборачиваясь. – До десяти лет там прожил. Так что многое видел, чего москвичи не видят. Ага, вот и иволга!

– Но у меня не только птицы, – заметил художник. – Я могу показать вам серию пейзажей. У нас большинство художников на Волге работают. А я, знаете ли, предпочитаю малую реку Медведицу. Выезжаю туда на половодье, и летом там работаю, и осенью. Хотите, покажу?

– Хочу! Только давайте устроим этот показ после беседы. А то как-то нехорошо получится – вроде я сюда любоваться картинами приехал, а не убийство вашего коллеги раскрыть.

– Согласен, – кивнул Пикляев. – Тогда давайте присядем, и задавайте ваши вопросы.

Художник и сыщик сели по разные стороны стола, Настя примостилась в стороне, на шатком табурете.

– Скажите, Евгений, когда вы в первый раз увидели последнюю картину, которую писал Артюхов? – спросил Гуров.

– Вы имеете в виду «Делёж»?

– Да, именно его.

– В первый раз, в первый раз… – повторил Пикляев и задумался. Потом решительно тряхнул головой и сказал: – Пожалуй, месяца полтора назад. Да, это было в самом начале августа. Я как раз собирался на Медведицу, пришел к Григорию Алексеичу повидаться перед поездкой. Ну, и хотелось попробовать уговорить его съездить со мной.

– А вы вообще часто к нему заходили?

– Почти каждую неделю. А чего удивительного – ведь он мой учитель. Правда, в последний год отношения у нас испортились…

– Да, я тоже слышал, что вы с Артюховым ссорились, – заметил Лев. – А что стало причиной ухудшения отношений?

– Вот они и стали, картины наши, – кивнул на стену с развешанными на ней полотнами Пикляев. – Я никак не мог смириться с тем, что Григорий Алексеевич, с его чувством цвета, с его рисунком, пониманием природы, отдает весь свой талант на изображение изнанки жизни. Я все старался втолковать ему, что достаточно с нас передвижников, не нужно второго издания этого «социального направления». Только мы, художники, умеем донести до людей красоту мира, показать разные грани этой красоты. А разоблачениями пусть вон Настя и ее коллеги занимаются!

– И на этой почве у вас с Артюховым возникали разногласия?

– Да, возникали, – со вздохом признался Пикляев.

– А может, даже ссоры случались?

– Бывало и такое.

– А относительно этой последней картины, «Дележа», вы не ссорились?

– Была, была ссора, – ответил художник и снова тяжело вздохнул. – Наговорил я тогда лишнего… Сейчас бы взял все это назад, да уже поздно…

– А вы ему, случайно, не угрожали? – спросил Гуров.

Пикляев вскочил, глаза его метали молнии.

– Вижу, куда вы клоните! – воскликнул он. – Хотите сказать, что это я Григория Алексеевича убил из зависти к его успехам! Да как вы могли такое подумать! Я за Артюхова свою жизнь готов отдать! Если бы я мог его спасти, уберечь от убийцы, я бы все сделал! Своим телом его заслонил! А вы…

– Спокойней, спокойней! Я вас ни в чем таком не обвинил, так что это вы на меня напраслину возводите, а не я на вас.