– Поезжайте, – грустно согласился Франциск I. – Художник должен быть свободным, как ласточка. Поезжайте, Челлини!
И король протянул ему руку, на которой Бенвенуто запечатлел в знак благодарности почтительный поцелуй.
Перед уходом Челлини приблизился к герцогине д'Этамп.
– Вы очень гневаетесь на меня, сударыня? – спросил он, незаметно передавая ей роковое письмо, которое, подобно магическому талисману, только что совершило настоящее чудо.
– Нет, – сказала герцогиня, радуясь, что письмо наконец-то у нее в руках. – И все-таки вы победили меня таким оружием, что…
– Полноте, герцогиня! – прервал ее Бенвенуто. – Ведь я только пригрозил вам этим оружием. Неужели вы могли подумать, что я им воспользуюсь?
– Силы небесные! – воскликнула герцогиня, словно громом пораженная. – Как легко ошибиться, если судишь о других по себе!..
На следующий день Асканио и Коломбу обвенчали в дворцовой часовне Лувра, и, вопреки всем правилам придворного этикета, молодые настояли, чтобы на церемонии бракосочетания присутствовал Жак Обри с супругой.
Для Жака это была великая честь, но нельзя не согласиться, что скромный школяр вполне ее заслужил.
Глава 23
Брак из чувства долга
А через неделю Герман торжественно обвенчался с госпожой Перриной, которая принесла ему в приданое двадцать тысяч ливров серебром.
Поспешим добавить, что последнее обстоятельство гораздо больше, чем что-либо другое, способствовало его решению.
Вечером того дня, когда состоялась свадьба Асканио и Коломбы, Бенвенуто Челлини, сколько его ни упрашивали молодые, уехал во Флоренцию.
Там-то он и создал свою знаменитую статую Персея, еще и по сей день украшающую Старую дворцовую площадь.
И, пожалуй, это лучшее из произведений художника, ибо он трудился над ним в минуты величайших душевных мук.