Сердцевинум - читать онлайн книгу. Автор: Ирис Эрлинг cтр.№ 21

Явно ведь чья-то шутка. Зачем хранить такое в журнале? Или Изабелла Зиновьевна хотела найти шутника, но забыла?..

Ну точно, забыла. Была занята Дарьяной, к которой вдруг воспылала любовью. Как и все остальные, кроме нее, Рины.

Откройте при учениках.

Рина укорила себя за неверие интуиции: новенькая что-то сделала с остальными. Наверняка саму Рину спас только пропущенный вторник.

Вернув все на место, она поспешила убраться из кабинета.

– Ты куда пропала? – внезапно раздалось откуда-то сбоку. – Избегаешь?

На широком крыльце дворца культуры Рину ждал Тим. Выражение лица у него было спокойное, но вот поза выдавала напряжение. И шмыгал он как будто от досады.

– Наказали меня… – ответила Рина и двинулась прочь от здания. – А ты как здесь оказался?

– Да вот пришлось тебя преследовать и ждать на лавке битых два часа. Иначе не выловишь.

– И мы тебя караулили, во дворе. С Лиром.

– Не видел, – нехотя признал Тим. – Думал, ты к чердачной лестнице поднимешься, как в первый раз…

Рина поняла, что трамвайная и автобусная остановки уже остались позади и домой они с Тимом идут пешком. Оно и к лучшему – вдруг бы снова провалились. Может, после первого перехода они стали нестабильные или, чего доброго, какие-нибудь межслойные.

Город выглядел как всегда: домишки кирпичные, домишки деревянные, с заборами и без, с сухими клоками каких-то ползучих растений, с ржавыми остовами кондиционеров. Проза, и только. Но теперь Рине чудилось, что за оконными провалами трехглазые коты ставят чайники на газовые плиты, собаки в цилиндрах почитывают прессу и сыплют проклятьями дедушки, чахнущие над горами винила.

– Красивые, правда? При всей своей гнутости и ржавости, все равно красивые, – вдруг сказал Тим.

Рина растерянно огляделась. Она не сразу поняла, что Тим отнес ее задумчивый взгляд к старинным табличкам, налепленным на стену ближайшего дома в количестве целых трех штук. Все они дублировали один адрес.

– Смотри, шикарный. – Тим указал на бежевую табличку с темным кантом. – Эмаль, красивый шрифт, объем. Такие вешали в восемьдесят первом. Вот эта не очень, поздняя… Я голубые с белым не люблю, они распространенные. Пойдем к тому дому.

Следующий дом стоял на перекрестке и имел сразу два адреса. На одной стороне угла висела современная табличка, а на другой – фигурная коробочка из металла с уложенным по кругу названием улицы и двускатной крышицей, под которой прятался фонарь. В крышице были номера-отверстия, которые наверняка очень уютно подсвечивались по вечерам.

– Такие разные, и не скажешь, что оба – аншлаги. Я бы точно предпочел жить по Островского-пятнадцать, чем по Докучаева-пять, хоть это и один дом… Конструкция двадцатых годов – редкость, из пятидесятых чаще встретишь.

– А у нас какой? – поинтересовалась Рина.

– Позорище. Бабушка не одобряет.

Так вот откуда познания. Сразу захотелось посмотреть на бабушку, которая пользовалась у внука таким авторитетом.

– Слушай, я чего пришел-то. Там без тебя совсем никак. – Тим понизил голос. – Хехелар все время сидит в подвале, жуть сторожит. Добровольно взвалил на себя это бремя, а младший таскает ему какао… Уф, ты и этого не знаешь: какао у них теперь вместо воздуха. Короче, у Хехелара перья с проседью, скоро третий глаз начнет дергаться, а Фаферону мы присудили кавалерство ордена чешуекрылых – он вообще не обязан так подставляться. Но я и сам немного посидел – через «и», не парься. Просто чертовщина эта проснулась и бормочет, бормочет… Знаешь, что говорит?

– Что?

– «Кош-ш-шка с кольцом, кош-ш-шка с кольцом». Твои мысли?

– Дверь библиотекарши?

– Ага, – хмыкнул Тим. – А я надеялся, ты не запомнила.

– Ну вот еще. – Рина постучала пальцем по виску. – Всё тут, всё тут. И что, как эта штука выглядит проснувшейся?..

– Хуже, чем спящей. Она шевелится. Меняется. Без понятия, из чего она сделана, эта прелесть, но вызывает только тошноту и желание поскорей отвернуться. Будет теперь во снах являться, гадина перетекучая. – Тим смешно скривился, изображая крайнюю степень отвращения, и вдруг посерьезнел. – Рина, мы тебя ждали, но дальше ждать уже некуда. Закругляй свое наказание.

– Как это «закругляй»? Сама я, что ли, себя посадила?

– Ну ты дурочкой-то не прикидывайся. Посуду помой по собственной инициативе, комнату, там, прибери. Понимаю, гордость у каждого есть, но у нас вопрос поважнее гордости. Очевидно, что эта штука хорошего не посоветует. Раз указывает место, значит, ловушка. Значит, надо срочно в нее попасть.

– Зачем же? – удивилась Рина.

– У нас все равно своего плана нет. А тут приглашение. Что, – вдруг заволновался Тим, – не рискнула бы?..

– Рискнула.

Тим, кажется, улыбнулся краешком рта, но этот краешек был виден Рине только частично, так что она засомневалась. Потянулась к лямке рюкзака, как часто поступала, когда нужно было как-то выразить неловкость в жестах, и вдруг ударилась о Тимову руку. Сам протянул?..

Оба спешно отвернулись друг от друга.

– Тогда решай вопрос с родителями и приходи. Я соберу кое-какие вещи, но спички – с тебя.

– Ти-им… – вспомнив, позвала Рина. – Я сегодня подозрительного человека видела в окно. Он сначала по проспекту кружил у нашего дома, а как я отошла – мгновенно во двор перебежал. И вынюхивал что-то у деревьев.

– Может, он оттуда? – предположил Тим. – Вылез и не понял, где оказался?

– Он не растерянный был, а хитрющий.

– Что, прямо в окно разглядела?

– Ну, мне так показалось. Ты что, не считаешь это важным? Думаешь, у меня паранойя?

– Нет, – серьезно ответил Тим. – Думаю, что надо чаще присматривать за двором. А тебе – наблюдать за прохожими. Если опять его увидишь, сразу говори.

Вот и ладно. И про студию совсем забыла. Только что, конечно, вспомнила, но лишь для того, чтобы тут же забыть опять. Оставался еще вопрос с наказанием…

Однако квартира Субботиных располагалась на третьем этаже, и это внушало кое-какую надежду.

Рина, сменив сарафан на старые джинсы и нелюбимую кофту, сунула в карман несколько спичек. Лир, по холку засунутый в рюкзак и тщательно застегнутый, с интересом наблюдал за приготовлениями. Подняв его, Рина затянула лямки и нацепила рюкзак псом вперед. Готово.

Последнюю четверть часа сервисный лифт приглашающе лязгал створками, с тихим скрипом катал платформу.