Обсидиановая комната - читать онлайн книгу. Автор: Дуглас Престон, Линкольн Чайлд cтр.№ 71

– Не правда ли? – пробормотал Пендергаст.

Наконец он вызвал старшего криминалиста бригады, проводившей осмотр места преступления. У этого человека было два дня для составления доклада, и он сделал одно весьма любопытное наблюдение. Хотя старуха умерла первой, убийца сначала располосовал невезучего доктора, который забрел в палату.

– Почему вы так думаете? – спросил Пендергаст.

– По анализу брызг крови, – ответил криминалист. – Мы обнаружили брызги артериальной крови доктора Грейбена на стенах внизу, на кровати, на приборах. А поверх его крови обнаружилась кровь миз Монтойя.

– Это лишено смысла, – возразил Лонгстрит. – Если Лейланда застали за убийством Монтойя, то анализ распределения брызг крови должен был показать противоположное.

– Именно, – кивнул криминалист. – И еще: крови миз Монтойя на стенах гораздо меньше, чем крови доктора Грейбена.

Пендергаст задумался на минуту, потом сказал:

– Спасибо. Вы нам очень помогли.

Когда криминалист вышел, Лонгстрит обратился к Пендергасту:

– О’кей. Признаю, это большая загадка. Как доктору Лейланду удалось выйти из больницы незамеченным? И почему он совершил это дикое двойное убийство, распотрошил двух невинных людей? Но главное, ваш-то какой во всем этом интерес?

– Отличные вопросы. Вы не могли бы договориться, чтобы нам показали тела?

– Вы имеете в виду – в морге? Конечно, если я быстренько сделаю несколько телефонных звонков. Здесь во Флориде они не держат тела в морозильниках слишком долго. – Лонгстрит нахмурился. – Постойте… уж не думаете ли вы, что…

Пендергаст вскинул брови, словно ожидая, когда вопрос будет сформулирован полностью.

Но Лонгстрит только покачал головой:

– Нет. Это лишено всякого смысла.

– Да, я действительно так думаю, и да, это лишено всякого смысла. Откровенно говоря, именно это меня и интересует: совершенно дикая и необъяснимая природа убийств. Это, а также изображение доктора Лейланда на мониторе. Надеюсь, что осмотр тел поможет пролить некоторый свет на то, что здесь произошло. – Пендергаст указал на сотовый в кармане Лонгстрита. – И кстати, не хотите ли позвонить, Говард? Вы всегда говорили, что время играет главную роль.

Вот уже двадцать четыре часа Констанс не открывала дверь в свои покои – двадцать четыре часа полной тишины, если не считать бегущей по трубам время от времени воды и едва слышных шагов, которые говорили Диогену, что она хотя бы жива. Она не появлялась с тех пор, даже чтобы поесть. Один раз, накануне поздно вечером, он принес ей целый поднос с едой: самое изысканное сладкое мясо и фуа-гра в соусе из красного вина, выпаренного в оленине, – и тихо постучал в дверь. В ответ на его стук не донеслось ни звука. Тогда Диоген наклонился к двери и прошептал, что принес ей обед. И после этого он услышал с той стороны двери странный шепот, испугавший его своей близостью и безумным тембром:

– У-хо-ди…

И вот теперь, с наступлением второго вечера, Диоген сидел в библиотеке, вцепившись в подлокотники кресла, и не мог сосредоточиться. Он не мог читать, не хотел слушать музыку, даже думать толком не мог. Что она делает в своих комнатах? Подействовал ли на нее эликсир? Не совершил ли он еще одну ошибку, несмотря на то что создавал новую формулу с маниакальной дотошностью? Ее душевное состояние всегда вызывало у него тревогу. Не сошла ли она с ума окончательно?

Нет, нужно взять себя в руки и положить конец этим жутким раздумьям. Подходящее для этого место – его медитационная комната. Диоген почти бегом направился к задней двери, спустился по лестнице и поспешил по песчаной тропинке, ведущей к откосу. Через несколько секунд он появился в зарослях травы. Когда он поднялся по откосу, за дюной стали видны очертания храма, позолоченного поздним солнцем. Святилище манило его к себе. Диоген открыл дверь, неверной походкой добрел до середины комнаты, где стоял черный кожаный диван, и лег на него, обессиленный и мокрый от пота.

Магия этого места немедленно начала действовать на него: прохлада, покой, серая тишина, ля-минорный свет. Диоген полузакрыл глаза, и – да! Он видел, видел краем глаза эти маленькие вспышки света, словно летающие осколки радуги из вращающейся хрустальной вазы.

Да, ему стало лучше. Констанс рано или поздно выйдет из своих комнат, этого потребует организм, который не может жить без еды. А тогда уж Диоген разберется с чем угодно, включит мощь своего обаяния на полную катушку и постарается так, как не старался никогда раньше, убедить ее остаться на острове, полюбить его так, как любит он ее. Пока ему все удавалось, и теперь он тоже не потерпит поражения.

Его дыхание медленно вернулось к норме. Солнце клонилось к закату, и одна сторона храма отливала жемчужным блеском, а другая, в тени, была темной и таинственной.

Диоген вытянулся на длинном мягком диване. Он напомнил себе, что иметь дело с Констанс – все равно что приручать дикое животное. Он не может, не должен давить на нее, подгонять события. Она должна выйти из своего крыла по собственной доброй воле. И тогда он увидит, оказал ли эликсир на нее какое-то действие. Диоген не сомневался: стоит ей почувствовать изменение в лучшую сторону, как она по-новому увидит жизнь. И он молился всем богам, чтобы в этом ее новом видении жизни присутствовал он.

Внезапно неясная тень прошла мимо панелей обсидианового стекла. Кто-то прошествовал мимо. Потом тень вернулась: неясные очертания направлялись к двери. Это был не Гурумарра – ему Диоген запретил здесь появляться.

Кто бы это ни был, он остановился у двери. В ожидании. И на глазах у Диогена, в холодном ужасе наблюдавшего за этим, ручка медленно повернулась и дверь легко открылась.

И там, в ярких лучах заходящего солнца, стояла Констанс.

Он смотрел на нее, а она – на него. Диоген поднялся на ноги. Она была совсем другая, совершенно изменившаяся: сильная, лучезарная, пышущая здоровьем и энергией. На ней было одно из ее старомодных платьев, которые она привезла из Нью-Йорка, и теперь, когда она вошла в храм и закрыла дверь, Диоген увидел, как она закинула руки за спину и расстегнула верхний крючок платья. Это было похоже на сон. Констанс не спеша, один за другим, расстегнула крючки, высвободила руки из рукавов. Мгновение она удерживала верх платья на месте, потом отпустила его, и оно упало на пол.

Под платьем на ней ничего не было. Ее длинное белое тело, стройное и в то же время пышное, с проступающими под бледной кожей мышцами, было как видение.

Констанс слегка тряхнула головой, распуская волосы. Диоген не мог пошевелиться. Она сделала шаг к нему, другой, третий, пока не подошла вплотную, на расстояние нескольких дюймов. Она начала медленно расстегивать на нем рубашку, и Диоген увидел, что ее дыхание участилось, грудь вздымается от возбуждения, лицо раскраснелось. Это было удивительно: те изменения, которые произвел в ней эликсир, иначе как чудом и назвать было нельзя.