Любовь к каждой собаке - читать онлайн книгу. Автор: Виктория Казарина cтр.№ 7

– У вас на участке лает моя собака! – заявила я твердо.

Все смотрели на мужчину с ненавистью и даже были готовы напасть на него.

– У меня на участке лает моя собака! – жестко ответил он и захлопнул калитку.

Где‐то в глубине двора Томми продолжал лаять. Я постучала еще раз.

К нам снова вышел злодей:

– Что вам нужно, дети?

– У меня потерялась собака, она лает на вашей даче. Верните Томми!

Мужчина снова хлопнул калиткой и прогремел засовом. Мы еще долго стучали, кричали, угрожали, звали Томми, но больше никто не вышел. Нужна была помощь родителей.

Я прибежала на нашу дачу и, задыхаясь от волнения и злобы, рассказала все маме и папе. Я была уверена, что они сразу же пойдут вызволять собаку. В крайнем случае вызовут милицию, и Томми снова будет с нами. Но родители выслушали рассказ так, как будто не поверили, и продолжили заниматься своими делами.

Я плакала, топала ногами, обзывала их предателями и живодерами. Они терпели и уверяли, что это ошибка, Томми потерялся, и нет смысла его искать и беспокоить чужих людей.

В слезах выйдя к ребятам, я сказала, что мои мама и папа – самые ужасные родители на свете. Расстроенные, все разошлись по домам.

В этот вечер мы не пошли смотреть на закат. Прогулка без собаки не имела смысла. Потеря Томми расколола нашу семью. Я плакала в маленькой комнатке на чердаке, а родители собирали вещи. На ту дачу мы больше никогда не возвращались.

Я еще долго сердилась на родителей. Томми старалась не вспоминать, но всегда считала, сколько ему сейчас лет. Прошел год с того ужасного лета – ему четыре, вот уже и три года прошло, ему шесть. Десять… Пятнадцать… Только когда поняла, что где бы Томми ни был, он в любом случае уже умер от старости, я перестала сильно грустить. К тому времени я была взрослой и твердо решила, что никогда в жизни не заведу собаку.

* * *

Мы с папой пили вино. Разговор стал откровенным, и я спросила:

– Помнишь, мы отдыхали на даче? Помнишь, там Томми потерялся?

– Помню, конечно, – отозвался папа и опустил взгляд в бокал.

– Скажи, почему вы не помогли мне его вернуть? Я же нашла его, я слышала его голос.

– Это лаял не он.

– Откуда ты знаешь?

– Мы нашли Томми в первый же вечер. Он попал под электричку. Он был уже мертвым. Мы с мамой тогда решили тебе не говорить.

От папы я возвращалась на метро. В полупустой вагон вошла молодая пара с дочкой, девочкой лет двенадцати. Она демонстративно села подальше от родителей, принялась всхлипывать и отчаянно вытирать слезы рукавом куртки. Ни мама, ни папа не подошли к ней, не попытались утешить, но и не спускали с нее глаз. Я сидела напротив девочки и читала ее мысли: «Мои мама и папа – самые ужасные родители на свете». Как мне хотелось сказать ей, что она заблуждается…

К утру в почте снова было полно новых писем, но теперь там появилась свежая тема: нельзя отдавать Безухова первому встречному, хозяина надо проверить. Люди беспокоились, как бы собака не попала в плохие руки. Оказалось, что найти хозяина – это только полдела, теперь надо убедиться, что ему можно доверить щенка. Мне рассказывали о движении догхантеров – людях, которые истребляют собак, о живодерах, мучающих собак и кошек, о черных списках недобросовестных хозяев. Также настойчиво велели поискать там имя человека, пожелавшего забрать щенка.

Бывалые зоозащитники говорили, что надо обязательно взять паспортные данные у нового хозяина, присылали образцы договора, который надо с ним подписать, и советовали условиться, что я буду каждый месяц проведывать Безухова.

Я кивала в трубку, рассматривая рисунок на холодильнике, и начинала опасаться отзывчивого парня по имени Михаил.

Леша и Санька иронизировали, мол, в нашей кухне офис компании по пристройству. Они заходили, наливали чай, перекусывали или просто заглядывали в холодильник, попутно слушая мои телефонные разговоры. Леша настаивал на том, чтобы я отключила телефон и не проверяла почту. Хозяин найден, миссия выполнена. Что еще нужно?

Особенно запомнился разговор с женщиной из Киева. Они с сыном прочли мой пост и теперь ребенок все время плакал, переживал за Безухова. Я рассказывала, что Безухов поправляется и осваивается, что ему нашли хороший дом, а она передавала это своему мальчику, сидящему рядом. В трубку были слышны его всхлипывания.

Ну и кашу я заварила!

Второй день в авральном режиме я работала секретарем Безухова. Ну все, хватит. В каждом офисе есть перерыв!

– Саня, одевайся, пойдем гулять!

Но телефон все-таки взяла с собой. Вдруг еще какой-нибудь ребенок плачет?

Наш маленький дворик засыпало крупными хлопьями снега. Перемена места и морозный воздух освежили и обрадовали. Мы катали друг друга на санках – я Саньку от первого подъезда до четвертого, а он меня обратно – и ждали дворника.

Гафур уже не первый год работает в нашем дворе. В Таджикистане у него молодая жена и двое детей, а он тут – зарабатывает. Летом у него можно попросить метлы и подмести двор – мы с сыном обожаем это занятие, особенно когда асфальт покрывает тополиный пух. В жаркие дни Гафур выносит из подвала огромную бухту шланга, раскручивает, подключает к крану, торчащему из стены, и поливает тротуары и хилые кусты сирени, что растут у подъездов. Мы стоим, рассматриваем радугу в брызгах и просим пополивать. Поначалу Санька послушно поливает все, что положено, – кусты, дорожки, газон, а потом принимается хулиганить и брызгаться. Я забираю у сына шланг – мне тоже очень нравится поливать. Возвращаемся домой веселые и совершенно мокрые, оставляя лужи на лестнице и в лифте.

Осенью Гафур выдает нам грабли, мы сгребаем листья на лужайке в огромную кучу, а потом прыгаем в нее с разбегу. Бывает, что увидев нас в окно, выходят детишки из соседних подъездов, и мы веселимся большой компанией, разбрасывая листья руками и расшвыривая ногами. Гафур не сердится: «У меня тоже дети, я понимаю».

Зимой в дворницкой можно взять лопаты. Зажигаются фонари, люди возвращаются с работы, а мы чистим дорожки. В начале зимы снег на тротуарах не примерзший – пушистый, легкий. Мы сгребаем его в один сугроб, чтобы потом построить горку. Здесь, в сугробе, и застал меня судьбоносный для Безухова телефонный звонок.

Жизнь собачника делится на периоды не по годам и событиям, а по собакам. «Это было, когда у нас жила Тайга», или «сын родился, когда у нас еще не было Мартина». Или так: «Когда у меня была собака Дюша, я женился». Во всех этих фразах слышна преданность четвероногим и печаль от того, что их жизнь коротка. Так и у меня – детство делится на первого Томми и второго Томми.