Утерянное Евангелие. Книга 3 - читать онлайн книгу. Автор: Константин Стогний cтр.№ 28

— Знаешь, Лавров, — вдруг задумчиво сказал Короленко. — Все мы не ангелы. Это понятно… Когда-то Федор Никифорович Плевако ^[8] сидел с друзьями за партией в преферанс…

— Это ты к чему? — удивленно просмотрел на СБУшника Лавров.

Обычно блистать эрудицией привык он.

— Сейчас узнаешь, — улыбнулся Короленко. — Не торопи события. Так вот!.. На одной из раздач, где адвокат «поймал» прикуп, два туза на мизере, зашел у него спор с Саввой Тимофеевичем Морозовым ^[9]. Плевако утверждал, что завтра выиграет первый же свой процесс за две минуты. Компания друзей за игральным столом хохотнула, отчего Плевако завелся еще больше. «За минуту!» — объявил Федор Никифорович. «Ставлю триста целковых, что не выиграете…» — подзуживал Савва Тимофеевич. В общем, как говорят, завелись-забились.

Короленко сделал паузу и закурил, а Виктор, хмыкнув, ждал продолжения рассказа.

— …И вот настал следующий день. Все свидетели спора и Савва Морозов сидели в зале суда среди зрителей, с любопытством наблюдая за процессом. Судили священника, который запустил руку в церковную казну. Возмущению народа, присутствующего в зале, не было предела. Как он смел растратить средства прихожан на дела не Божьи?

— Должно быть, бричку купил от «Ягуара», — прокомментировал Виктор, хмыкнув, но Короленко не обратил на него внимания и продолжал:

— Настал черед выступать адвокату Плевако, и его друзья посмотрели на часы. Федор Никифорович, как всегда спокойный и величественный, встал и обратился к присутствующим: «Господа. Сегодня мы судим священника. Что я хочу сказать? Он всегда нас причащал и исповедовал. Крестил нас и наших детей, венчал молодых, отпевал уходящих в Царствие Небесное, а самое главное — отпускал наши грехи перед Господом, и мы обретали душевный покой и смирение… Давайте же и мы отпустим ему хотя бы один этот грех в его жизни…»

— А дальше? — спросил Виктор, облизнувшись.

— А дальше — зрители в зале прослезились, присяжные поплыли от этих слов, а Савва Морозов проиграл Плевако 300 рублей.

— Дай сигарету, — попросил Лавров после долгой паузы, в которой полковник спецслужб в отставке внимательно следил за его реакцией.

— Хорошая история, — похвалил Виктор, выпустив плотное кольцо дыма и закашлявшись, что обычно и бывает с некурящими.

— Ты тоже поплыл? — продолжал улыбаться полковник.

В ответ Виктор только кивнул головой.

— По правде говоря, человек идет к Богу сам, но встречаются и попутные люди. Где там твой монах?..

— Свяще-е-енник, — протянул укоризненно Короленко.

— Ну, священник, — согласился Виктор. — Зачем я ему понадобился?

— Я его оставил в машине за углом.

— Так ты его с собой, что ли, приволок?!

Полковник посмотрел на Лаврова так, что тому, хоть и в подпитии, стало стыдно за свое поведение.

— Ладно, Гаврилыч, прости… прет меня…

— Тебя еще больше попрет, когда узнаешь, что от этой беседы напрямую зависит судьба ребят на «Карине».

— Что-о-о? — взволнованно протянул Виктор.

— Ничего-о-о! Есть шанс реабилитироваться, вот что! Ребят спасти!!! — не выдержал полковник.

— Так веди же его скорей сюда! Что ты сидишь! — вскричал Виктор, вскакивая и наводя порядок на столе.

— Ну, то-то… — довольно крякнул Короленко.

Глаза полковника внезапно засветились лукавинкой.

— А может, не стоит? Ты ведь под этим?..

Короленко щелкнул себе по сонной артерии, давая понять, что Лавров выпивши.

— Спокуха! — раззадорился Виктор.

Он открыл выдвижной ящик стола и предъявил Короленко свой военный билет.

— У-у-у-у, реликвия! — улыбнулся особист. — Старший сержант Лавров Виктор Петрович…

— …Ты дальше читай! Римский пункт семь — «Особые отметки».

Короленко, перелистнув несколько страниц, прочитал вслух:

— Склонен к исполнению обязанностей военной службы в состоянии алкогольного опьянения… Ну, раз так, тогда конечно! — расхохотался Гаврилыч и быстро вышел из кабинета.

* * *

Виктор с интересом наблюдал за отцом Антипом. Тощий маленький человечек с ручонками в два пальца толщиной, но какая энергетика! Судя по внешнему виду, священнику было очень много лет, но это совершенно не чувствовалось в общении с ним. Такими, наверное, были Тур Хейердал и Жак Ив Кусто. Старик с глазами мальчишки и молодой душой. При всей его кажущейся наивности в нем чувствовалась такая внутренняя сила, будто он сохранил жизненный опыт всех своих предков и собрал его воедино. «Какая мощь!» — думал Виктор. Лавров всеми клеточками своего организма ощутил, что ему очень знаком такой тип человека. «Вот только кто?.. Ну конечно! Лопен Вангчук!»

В одной из своих многочисленных поездок журналист познакомился с основателем тибетского монастыря Гнездо Белой Летающей Тигрицы. То путешествие было опасным и совершенно непредсказуемым. Поиски древнего артефакта — Изумрудной Чаши Патриарха — чуть было не лишили Лаврова жизни, а полковнику Короленко стоили руки, отчего ему пришлось уйти в отставку ^[10]. И сегодня речь опять шла об артефакте, но уже другом…

Отсеивая основную мысль в потоке цитат из Священного Писания, Виктор проанализировал и нарисовал для себя картину, близкую к истине. Подголовный Камень Иешуа, он же Камень Святого Климента, он же Камень Свободы, он же Камень Мертвых, он же Говорящий Камень Живых, прошел путь в две тысячи лет от самого Иисуса до наших дней. Голосом величайшего из людей, Сына Божия, он спас тысячи, а может быть, и миллионы человеческих жизней, умело наставляя тех, у кого находился. Благодаря этому артефакту были приняты десятки судьбоносных решений в области религии, политики и военного дела. Конечно, человеку с атеистическим воспитанием в это трудно было поверить, но, как часто бывает, самое невероятное оказывается правдой.

— …Нет, не правда, Виктор Петрович, — спокойно возражал Антип. — Истина. Правда у каждого своя, а истина — это то, что происходило на самом деле.

Бледные от малокровия пальцы священника крепко сжимали чашку с ароматным чаем, заваренным по старинному рецепту. Следы от когда-то сведенных татуировок были похожи на химические ожоги. «Наверное, давно было дело — кислотой выжигал», — почему-то подумал Виктор.

— Это все, конечно, интересно. Мне как историку и путешественнику. Но какое отношение этот ваш Камень Климента имеет к захвату сухогруза «Карина»?