Место для нас - читать онлайн книгу. Автор: Фатима Фархин Мирза cтр.№ 76

– Пойдем со мной, Амар!

Худа схватила его за руку и попыталась утащить за собой. Он оттолкнул ее.

– Отпусти меня! Все вы лжецы, сплетники и еще пытаетесь выставить лжецом меня? Рассказываете, что интриговать за спиной незнакомого человека – все равно что поедать его плоть? Как насчет меня? – Он ткнул себя пальцем в грудь. – Я твой сын. Ты устроила все это втайне от меня. И лгала мне. А потом снова и снова твердила, что это я лгал тебе? Что это я предал тебя?

У Лейлы было такое чувство, словно ее ударили по лицу. Хотелось обнять его и держать, пока он не прекратит трястись и вопить. Хотелось убежать в ванную, запереться и провести там остаток вечера, никого не видя.

– Амар! – прошипела Худа. – Зачем ты приехал, если собирался устроить сцену?

Она снова вцепилась ему в руку, на этот раз крепче, и принялась трясти.

– Вы все предали меня. Зачем вы вообще позвали меня сюда?

Он невидяще уставился в землю, словно разговаривал с собой.

– Мы хотели, чтобы ты был здесь, – пояснила Худа.

– Ты вела себя так, будто видеть меня не могла.

– Потому что это Хадия хотела твоего приезда.

Лейла не сознавала, что плачет, пока не отняла руки от губ и не увидела, что на пальцах слезы. Худа держала Амара за руки, пока тот не перестал сопротивляться.

– Мама, возвращайся в зал, – велела она.

– Это была ошибка, Амар, – сказала Лейла едва слышно и снова протянула руку, пытаясь коснуться его. – Пожалуйста, я совершила ошибку.

Но он еще больше разозлился и стал вырываться.

– Может, то, кем я стал, ранит тебя, мама, но у меня не было выбора. Зато ты ранила меня намеренно.

– Иди, мама. Зайди внутрь!

Теперь на нее кричала и Худа. На секунду отпустив Амара, она показала на главный зал:

– Немедленно!

Лейла перевела взгляд с Худы на Амара. Она никогда не видела сына таким подавленным и в то же время таким обозленным. Он никогда не злился на нее. Она повернулась и как в тумане вошла в зал, сильно зажимая себе рот, словно не давала чему‐то безымянному вырваться наружу. И снова слишком яркий свет люстр. Какофония голосов. Ведущий на возвышении, собирался объявить ритуал с зеркалами. У постамента для новобрачных собралась толпа гостей, а остальные сидели на местах, ожидая представления.

* * *

Хадия надеялась, что отсутствие матери и сестры рядом, когда ее вели к зеркалу, не имеет значения. Толпы людей окружили возвышение, где она находилась. В детстве этот свадебный ритуал был ее любимым. Он казался самым причудливым и в то же время самым волшебным. Когда‐то она была одной из девочек, которые с широко раскрытыми глазами наблюдали у подножия постамента, мечтая поймать момент, когда зеркало поставят между невестой и женихом, сидящими лицом друг к другу под красивой, прозрачной, переливающейся красной тканью. Их глаза опущены и поднимутся только для того, чтобы увидеть отражение друг друга.

Этот ритуал сохранился с того времени, когда жених и невеста не имели права встречаться до свадьбы. Именно таким образом бабушкам и дедушкам с обеих сторон позволяли впервые увидеться. К тому времени как поженились родители Хадии, это стало чистой формальностью. Ее отец дважды посетил дом невесты. Они не разговаривали наедине, но виделись, сидя в разных концах комнаты. Теперь настала очередь Хадии. Это было всего лишь спектаклем: она запомнила веснушку Тарика под бровью и то место на его бороде, где волосы завивались. Каждое поколение понемногу теряло связь со стариной. Когда настанет очередь ее детей, будет ли смысл в ритуалах?

– Смотри, – велел кто‐то, и она посмотрела.

Первым она поймала свое отражение. С того угла, под которым сидела она, все выглядело так, словно она смотрела на поверхность очень спокойной воды. Вместо неба – красная ткань. Крошечные пятнышки света, пробивающиеся сквозь нее. Но тут она встретила взгляд Тарика, увидела его перевернутое отражение. Это был Тарик, явно и определенно, но он не был похож на себя. Он подмигнул ей, ухмыльнулся, и она улыбнулась в ответ. Зеркало убрали, красную ткань сняли, и комната снова оказалась залита золотистым светом. Пора делать снимки. По одному с каждой семьей гостей, пока наконец не настанет черед ее семьи, и тогда все будет кончено.

* * *

– Счастлив? – спросила Худа на урду, отпуская его руку.

Гостевая книга снова лежала на месте, но скатерть была смята. Амар потянул за нее, словно пытаясь выровнять. Худа отпустила типичную шутку на урду насчет того, как проворно Амар наводит порядок на свадьбе. Он бросил на нее мрачный взгляд.

– Давай выйдем и поговорим, – мягко сказала она.

– Я не хочу с тобой говорить.

– С кем хочешь в таком случае?

Он немного подумал. Худе показалось, что он плохо держится на ногах.

– С Хадией.

– И никогда со мной, верно?

Он взглянул на сестру. Ему так плохо. Кажется, от него требовали объяснений, которых он не мог дать. Он был опустошен. Он заставил маму плакать. Он не видел ее много лет, все время тосковал, а потом, в первый же день встречи, заставил плакать. Пнул дурацкий столик с гостевой книгой. Какой‐то малыш даже громко закричал. Он был готов уехать домой, и эта мысль вызвала боль: где же его дом на самом деле? Худа осторожно повела его за руку на парковку, словно закатившего истерику ребенка, которого выводят остыть. Но это не истерика. Его гнев не беспричинный. Они вмешались в его жизнь.

– Ты вовсе не обязана нянчиться со мной, – промямлил он.

– Что это было?

– Что бы это ни было, оно случилось давно.

– Ах, наш поэт Амар! – воскликнула она на урду и игриво шлепнула его по руке.

Они устроились на тротуаре, выходившем на парковку. Когда‐то ее шуточки выводили его из себя. Теперь он был благодарен за это проявление близости.

– Ты не мог подождать, пока закончится свадьба, а уж потом скандалить, если все равно ждал так долго? – спросила она очень тихо.

За парковкой, на другой стороне улицы, неоновыми цветами мигали вывески магазинов. Автозаправка, винный магазин, ломбард, где покупали и продавали золото. Он хотел зайти внутрь, найти Амиру и поговорить с ней в последний раз. Он хотел покинуть это место и никогда не возвращаться. Он хотел, чтобы ночь снова началась, хотел, чтобы никогда не кончалась.

– Когда ты успела стать такой сообразительной? – спросил он Худу.

– Я всегда была такой.

Он улыбнулся:

– А я – тот, кто всегда таскался за вами по пятам.

Она коснулась его плеча и не отняла руки.

– Зайдем внутрь? – спросила она, помедлив.

– Не сейчас.

Амар сунул руки в карманы. У него еще остались наличные. На ощупь примерно сорок долларов. Он вынул сигареты.