Место для нас - читать онлайн книгу. Автор: Фатима Фархин Мирза cтр.№ 57

Кайл громко вздыхает, но бросает ему жестянку с мятными леденцами. Амар сыплет леденцы на ладонь, швыряет в рот и принимается грызть.

– Да посмотри на себя, – ворчит Кайл. – Она обязательно узнает. Сейчас час ночи, а у тебя глаза красные, ей-богу!

Он ежится при упоминании Бога. Ненавидит, когда он под кайфом или пьян и кто‐то при нем упоминает о религии. А сегодня восьмое число мухаррама – Амар хотел показать своей семье, что специально не идет с ними в мечеть, но сейчас он почти паникует, сознавая, что пьян в столь важную ночь. Он бросает в рот еще один леденец, давит зубами. Дышит в сложенную ковшиком ладонь и пытается определить, пахнет ли от него виски. Они подъезжают к ее кварталу, и он просит Кайла сбросить скорость.

– Твою мать! – восклицает Кайл. – Она живет здесь?

Амар угрюмо кивает. Кайл свистит.

– Ты не говорил, что твоя девушка – королева. Никогда не приводи сюда Саймона, – мрачно добавляет он.

Амар слишком нервничает, чтобы спросить почему.

На вечеринке Амар уже знал, что приедет сюда. Он наскоро написал Амире, сообщив, что, если понадобится, постучит в дверь ее дома. До утра проспит в ее заднем дворе. Станет швыряться камешками в прямоугольник ее окна, как любой дурак в любом дурацком фильме. Она должна поговорить с ним. Должна увидеться с ним, хотя бы еще раз. Умолял и клялся, что больше не побеспокоит ее, если она действительно этого захочетАмар выходит из машины, но, прежде чем закрыть дверь, Кайл просовывает голову в окно и говорит:

– Удачи, старик. Должно быть, я тебе надоел, но я на твоей стороне.

Только когда лицо онемело на холоде, он понял, как много выпил. Он изо всех сил старается идти ровно. Швыряет леденец за леденцом в ее окно, пока не зажигается свет. Когда появляется ее лицо, он щелкает зажигалкой и размахивает ею из стороны в сторону. Амира исчезает, и в комнате тут же становится темно. Что еще предпринять, чтобы сказать себе: я сделал все? Он снова пытается. Раздвижные двери на первом этаже медленно открываются, судя по скрипу и слегка сместившемуся отражению луны. Она идет к нему босая, на цыпочках. Он не знал, что сердце может биться так сильно.

– Ты совершенно спятил? – шипит она.

Она плачет. Он даже в темноте видит, что ее глаза распухли и стали совсем маленькими. Впервые после их встречи в туннеле он сознает, что, может быть, ей тоже больно. Она кажется такой хрупкой. Он протягивает руки, сжимает ее лицо. Она испугана, ведь он никогда раньше не был таким грубым, таким дерзким. Она не отступила от него.

– Они были правы, – говорит она. – Ты пьян.

– Амира…

– Ты пьян, – повторяет она, и ее голос дрожит. – Ты никогда не изменишься.

Это правда. Он пьян. Берет в руки ее лицо, пытаясь сохранить равновесие.

– Я пил только потому, что мы больше не разговариваем. Обещаю, я остановлюсь.

– Можешь лгать кому угодно, Амар, только не мне. Ты эгоист.

Он отпускает ее. Только отец называл его эгоистом. Ему плевать на то, что говорят все, но не плевать на то, что говорит она. Она отступает. Он уже готов сказать: «Я больше не буду так делать. Мне не нужно пить, не нужно курить, мне не нужно ничего. Но этого я не могу потерять».

Она смотрит мимо, на густо растущие деревья, где они когда‐то играли в прятки, где он наблюдал, как она затянулась своей первой сигаретой. Она скрестила руки и плотно прижимает их к телу. Под глазом едва заметный синяк, но, может, это просто тень. Когда он тянется, чтобы осторожно потрогать синяк большим пальцем, она отскакивает и смахивает с лица его палец, как муху.

– Уходи, Амар. Иначе у меня снова будут неприятности.

– От меня все отказываются. Дай мне еще один шанс.

В этом свете ее ноги кажутся белыми. Это тот газон, на котором он стоял год за годом, останавливаясь во время игры в футбол, чтобы поднять глаза в надежде увидеть ее.

– Ты лгал мне все это время? – тихо спрашивает она.

Он качает головой.

– Ты в самом деле верил, что мог сделать это? Мог стать тем, кем обещал, и когда‐нибудь послать предложение как полагается?

Он вздыхает, прежде чем ответить:

– Я старался сделать это – стать таким человеком. Старался сильнее, чем когда‐либо.

– Но ты хотел этого?

– Я хотел тебя.

– Но та жизнь… ты хотел ее?

Он не отвечает. Она медленно кивает.

– Ты веришь в Бога? – шепчет она едва слышно.

Они задали друг другу сотню вопросов. Как же они упустили этот? Он смотрит на росистую траву, на голые ступни и ищет в своем сердце ответ. Честный ответ.

– Не в такого, – говорит он наконец. – Не в отцовского Бога.

Он не совсем понимает, что имеет в виду, но вместо того, чтобы застыть, ее лицо смягчается.

– Тебе не нужно больше стараться. Не нужно делать вид.

Он никогда не притворялся, что хочет быть с ней. Это точно, несомненно единственное, чего он хотел. Но он не мог не признаться себе в том, что облегченно вздохнул, высказав вслух то, что, как опасался, окажется правдой. Да, он может произнести такое и все‐таки продолжать существовать.

– Амар, возможно, я не давала тебе стать самим собой, – произносит Амира, и он видит, что она очень мягка с ним.

Он смотрит на вершины деревьев, черные в это время, и вспоминает ту ночь много лет назад, когда он будто перешел из старого мира в новый, где будет абсолютно одинок.

– Скажи что‐нибудь, – просит она.

– Как это будет?

Такая у них была игра с того вечера, как она оставила записку на его подушке: один спрашивал другого, как это будет, а другой давал ответ, никогда не уточная, что представляет собой «это». Сегодня ночью он сменил правила игры. Он хочет знать, как ему предстоит жить без нее. Она ничего не говорит. Только протягивает руку и касается его щеки. Раньше она никогда этого не делала. Никогда не дотрагивалась до него первой. Ветер колышет ветви деревьев, громко шуршит ими. Звук такой, словно где‐то поблизости подметают пол. Самое долгое молчание – ее молчание.

Чуть погодя, когда он прижимается щекой к ее теплой ладони, она говорит, храбро и без тени неуверенности:

– Амар, я знаю, что это не будет ничего для тебя значить. Но верю, что даже Бог твоего отца – даже он – простит тебя. Знать тебя означает впускать в свою душу.

– Мне очень жаль. Правда жаль, – повторяет Кайл, когда они возвращаются на вечеринку.

Амар не совсем понимает, что в его поведении заставляет Кайла оглядываться на каждом светофоре. Амар просто притих. Мама поглядывала на него точно так же. Словно он исчезает прямо у нее на глазах. Он очень мало ел и целыми днями спал. Каждый раз, когда Саймон звонил ему и сообщал планы на ночь, он без вопросов соглашался. Кайл паркует машину, и Амар говорит, что хочет остаться на вечеринке. Идти ему некуда.