Отмеченный сигилом  - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Миконов cтр.№ 54

Наконец, проследовав около получаса по едва заметной тропинке, змейкой вьющейся между соснами, они оказались на обычном деревенском погосте, прикрытом с разных сторон раскидистым ельником. Старые захоронения сплошь покрывал лесной ковер, и угадывались они исключительно по покосившимся кое-как сбитым деревянным крестам.

Пройдя по самой окаемке на дальний край, процессия остановилась возле холмика свежей земли, едва припорошенного упавшей хвоей.

– Все трое здесь, – показал атаман и, усевшись на кочку, а может, могилку, устало оперся спиной о сосну. – Что делать прикажешь? Выкапываем?

– Как трое? – удивился Лаен. – Ты же говорил, что в разное время убили их…

– Копайте! – приказал тот своим ухарям и не торопясь объяснился: – В разное, верно. Только в одной могиле все лежат. Говорю же, способ мы нашли, как уберечь покойничков от зова живорезов. Смотри, один помер, копаем яму, но глубокую, футов шесть-семь. Положили покойничка – сверху специальным щитом деревянным перекрываем, во всю ширину могилки непременно, это важно. Доски особыми знаками изрисованы, глас живорезов не берет их. Железом, говорят, надежнее, но дорого слишком получается. Следующего помершего к нему, значит, аккурат сверху подкладываем. Понял?

– Кажется, да, – сообразил Лаен. – А почему в разные могилы не хороните? Проще же, чем постоянно откапывать. И что за знаки такие, что живорезы с ними совладать не способны?

– Наука такая, не нами придуманная, – пожал плечами атаман. – Раньше по-разному пробовали, часто за лопаты браться приходилось, проверяли, не ворочается ли там покойничек. То уши им насквозь прокалывали, то головы тряпками оборачивали – ничего не помогало. Раскопаем, бывало, а он как попрет на нас, упырище страхолюдное, – так только рубить и приходилось или на костер крючьями волочь. А как щиты сверху начали класть, по-человечески стало. Теперь как нужно в могилку свеженького подложить, ну если в патруле боец пал или от хвори помер, так и делаем, чтобы яму новую не рыть. Деревяшек заговоренных мало у нас, считай, всего ничего, вот и толкутся в тесноте страдальцы.

– Хитро придумали, – оценил Лаен, поразившись местной смекалке. – А мы по старинке действуем, на костер павших отправляем. Не получается чтить традиций предков, что сказывали землицей мертвых укрывать.

– Так мы тоже так делали, пока монахи не подсказали… – Поняв, что сболтнул лишнее, атаман махнул рукой. – А, ладно. Откроюсь тебе: не наша это задумка. Сами-то пробовали, но все без толку. Мы с Собором дела ведем нынче плотно, так вот монахи и надоумили. За щитами этими в Атрель подводу гонять приходится, да только не успевает монастырская братия свои каракули на них рисовать. Пикетов много вокруг города, постоянно кто-нибудь гибнет.

– Монахи? – нахмурился Лаен. – Им-то какая печаль до вас?

– Дела они сурьезные с графом ведут, а мы под ним ходим, – нехотя признался атаман и достал заветную фляжку. – Вот и пришел приказ содействовать, значит, делам Собора… Но не спрашивай и не обессудь – не скажу ничего больше.

– Окстись, Вальсо… – Джарах посмотрел ему прямо в глаза и откровенно подначил: – Какие дела у вас могут быть с Собором? Вы же по самоуправству здесь даже земли Вольницы переплюнули! Даже наш преподобный, больно охочий до проповедей, в вашу станицу носа не кажет… Врешь небось!

– Тьфу ты! Сказано же тебе – тайна это. Не наставлениями горазды, а платят нам за работу… особую.

– Тогда, как разбогатеешь на монашеских лирах, непременно сообщи – специально для тебя вашуйское закупать буду!

– Обязательно, – засмеялся атаман и в этот момент один из его людей, роющих могилу, призывно махнул рукой.

Отчистив от земли деревянную заслонку с непонятными символами, подручные Вальсо ловко подцепили ее крючьями и извлекли на край ямы. В земляном чреве друг на друге лежали три тела разной степени отвратности. По ним и вообще везде ползали потревоженные белые черви, разные жуки и прочие насекомые. Как и обещал атаман, вылезти из могилы и напасть на людей никто даже не попытался.

– Вытаскивайте всех троих! – потребовал негоциант.

Ватажники переглянулись и набычились.

– Делайте, что сказано! – приказал атаман, и его людям пришлось подчиниться.

Хоть длинные ремни с собой захватить догадались… Наконец после изрядной порции препирательств, ругани и даже пары падений обратно в яму покойнички оказались выложены по ранжиру неподалеку от своего вечного пристанища.

Умершая первой средних лет дородная баба в драной кофте с раздувшимся животом выглядела наиболее гадко. Ее сосед, посвежее годков эдак на пяток, скалился на джараха черным щербатым ртом, набитым землей. Самая свежая, замотанная в простыню старуха с укором пялилась на обступивших ее людей застывшим взглядом начисто выеденных глазниц.

Прикрыв рот платком, джарах начал осмотр с кухарки. Кое-как и под ободряющие возгласы людей атамана, не спешивших, однако, на помощь, он перевернул раздувшееся тело на живот, разрезал ткань нательной камизы и внимательно изучил спину толстухи. Вот оно! Кожа провисла, но вдоль позвоночника отчетливо виднелась роспись клинка, образующая затейливые фигуры. Сигил призыва. Никто его не видел и ни о чем не догадывался. Кухарку так и похоронили в чем была. Впрочем, это было вполне естественно для местных.

Получалось, что первоначальная идея находила подтверждение. А еще Лаен понял, что хитрые щиты монахов защищают павших не только от гласа живорезов, но и от сигилов погонщиков ведьм.

Повторил процедуру с портным – полное совпадение с первой жертвой. Джарах даже мимолетно порадовался, что так верно определил происходящие в станице события. А вот третья жертва, старуха-беженка, не говорящая по-аламийски, не имела никаких видимых ран на теле, кроме единственной рваной вмятины под сердцем. Били точно и один раз, насмерть, без всяких хитрых задумок.

Лаен опешил. Неужели он все-таки ошибся и последняя жертва не имеет никакого отношения к творящему непотребства душегубу? Хотя нет… такой след как раз нож-коготь способен оставить, особенно если снизу вверх удар наносить. Но зачем он убил старуху?! Постойте-ка…

– Вальсо! Ты же вроде говорил, что девчонку у тебя под боком убили? А эта старая совсем. Ты запамятовал, что ли?

– Обижаешь, Плеть! Как сейчас было, все помню! Когда на криках подняли меня спозаранку, я сразу к ним в комнату соколиком метнулся. А там ор стоит страшный, визг бабий, плач… полный караул! Молодка, значит, прямо возле тела старухи на коленях елозит, лопочет что-то не по-нашему. Как меня увидела, давай тыкать пальцем то на мать свою, – а я так понял, что старая-то матерью ей при жизни приходилась, – то за спину себе. А я-то гляжу, ты не поверишь, спина-то у молодки исполосована вся, будто плетью исхлестана! Ужас. Кровища, правда, подсохла уже… Я почему-то подумал первой мыслью, что повздорили они. Вроде как мать давай учить молодуху жизни при помощи плетки, ну и та ее ножичком в сердцах. Кто их порядки знает-то: может, у них такое непотребство нормальным считается. Опосля только и догадались, что старуха по вине душегуба преставилась. Тьфу ты! Точно! Старуху же убили, а молодка просто криками своими мне в память запала!