Метро 2033. Сетунь  - читать онлайн книгу. Автор: Анна Калинкина cтр.№ 35

– Садись. Два. Кто там руку тянет? Опять Горелов. Всегда одни и те же. Ну, расскажи нам ты, Горелов.

Невысокий, худощавый темноволосый парень, сидевший возле колонны, украшенной красным знаменем, поднялся с чувством собственного достоинства и уверенно отчеканил:

– Красная Линия, Полис, Ганза, Рейх.

– Что есть Полис?

– Полис несет свет знаний.

– Где он расположен?

– Полис занимает четыре станции возле Великой Библиотеки. Арбатскую, Боровицкую, Библиотеку имени Ленина и… – парень нахмурился, припоминая, – Александровский сад.

– Кто такой Ленин?

– Вечно живой учитель.

– Что есть Ганза?

– Торговый союз кольцевых станций.

– Как выглядит ее флаг?

Коричневый круг на белом.

– Что есть Рейх?

– Нацистское государство, оккупировавшее Пушкинскую, Чеховскую и… и… – Парень все-таки запнулся.

– Ничего, ничего. И Тверскую. Молодец, Горелов, садись. Пять с минусом. Все поняли, как надо отвечать? – Учитель обвел взглядом учеников. – А теперь вопрос ко всем. В каком государстве вам хотелось бы жить? Горелов, ты опять? Ну ладно, говори.

– Красная Линия – самая великая и справедливая держава. Она будет стремиться построить Интерстанционал под руководством товарища Москвина!

После урока мужчина, сидевший позади учеников и незаметно наблюдавший за ними, подошел к преподавателю.

– Этот мальчишка, Горелов, кажется, один из самых способных?

– Да, парень – молодец. Четырнадцать лет, а как все усваивает. И характер у него есть, умеет себя поставить. В авторитете среди ровесников.

– Его ведь, кажется, усыновили?

– Кому и знать, как не вам, – вздохнул историк.

– А почему же от него отказались биологические родители? Я слышал, у мальчишки был изъян. Возможно, даже, – тут человек еще понизил голос, хотя их никто не слушал, – мутация? Его ведь дразнили – то Куцым, то Меченым.

– Дразнили, да. Но он сумел заставить себя уважать. А изъян был совсем незначительным, можно даже сказать, это не изъян, а атавизм, наследие предков. Так что я бы не стал проводить параллели с мутантами с Филевской линии. Хвостатые дети рождались и раньше, в Индии они даже считались посланцами богов. Так что ничего сверхъестественного в этом нет. Ну, а родители его биологические были молоды, легкомысленны. Я слышал даже, что потом они вообще ушли из метро. Скорее всего, их и в живых-то давно нет.

– Вы очень образованный человек, – усмехнулся собеседник.

– А толку-то? – вздохнул учитель. – Могу я узнать цель ваших расспросов?

– О, не бойтесь. Горелову ничего не грозит. Просто мы заранее присматриваемся к детям, чтобы определить, кто на что способен и на каком участке принесет больше пользы Красной Линии. И если его настоящие родители действительно мертвы… что ж, это лучше, чем если бы они вдруг обнаружились в Рейхе или на Ганзе. С таким родством молодому человеку ничего бы не светило. А так – приемная мать, насколько я знаю, умерла несколько лет назад, отец – вне подозрений, живет тихо, политикой не интересуется. У парня хорошие перспективы. Такие, как он, нужны Красной Линии. Тем более, насколько я слышал, светлый ум сочетается у него с невероятной преданностью нашим идеалам и лично товарищу Москвину.

Матвей, меж тем, стоял в окружении сверстников, не подозревая, что тем временем решается его судьба.

– Горелов, айда сегодня вечером к нам. Тут сталкер обещал заглянуть, который из Полиса пришел. Такое рассказывает… Знаешь, я когда вырасту, тоже хочу стать сталкером. Сходить в Великую Библиотеку. Даже не за книгами – просто посмотреть. На этих, которые ее стерегут… на библиотекарей. – Парень понизил голос. – Я бы и на Кремль посмотрел, но нельзя. А ты бы хотел?

Матвей пожал плечами.

– Чего загадывать, – сказал он. – Там видно будет. Я бы хотел приносить пользу на своем месте. Облегчать людям жизнь и бороться с внешними и внутренними врагами.

Он окинул взглядом станцию – обветшалая, она еще сохранила остатки былого величия. Он видел, что бежевый мрамор местами потрескался, а кое-где и откололся с толстых квадратных колонн. Но заботливые руки каждый день натирали его до блеска, и почти на каждой колонне алел флаг. Матвей Горелов считал свою станцию самой лучшей, хотя, кроме нее, видел пока разве что Фрунзенскую и Парк Культуры. Правда, иногда в памяти словно бы всплывали странные картины, будто составленные из крошечных кусочков цветного стекла или камня. Девушки в ярких платьях, с лентами в волосах. Он слышал, что мозаикой украшены стены Киевской. Но не мог же он запомнить Киевскую – по словам приемных родителей, он покинул ее совсем маленьким.

Пожалуй, ему хотелось бы посмотреть в глаза своим настоящим родителям. И спросить – неужели из-за какого-то хвостика можно было отказаться от собственного ребенка? Ведь его судьба могла сложиться и не так удачно – это он понимал. В Рейхе, например, его изъян означал бы, что он неполноценный. И ему еще очень повезло, что его приемные родители оказались добрыми людьми и растили его, как своего. Они не стали скрывать от него, что он им не родной, но всячески старались оправдать покинувших его отца и мать. Матвей был благодарен отчиму и мачехе. Как бы ни называли их другие, он звал их папой и мамой.

А еще ему повезло, что он оказался на Красной Линии – самой справедливой в метро. И здесь, хоть он и ловит иной раз на себе странные взгляды, его все же не называют в глаза мутантом, хотя за глаза, может, и сплетничают о нем. Потому что мутанты – отверженные, они живут на открытой, Филевской линии, и быть причисленным к ним означало бы изгнание из общества настоящих людей. Говорят, в Рейхе мутантов убивают сразу. На Красной Линии, самой гуманной, такого вроде бы нет, но все равно люди косятся, в этом он убедился. И все же старался не обращать на это внимания. А если бы он остался на Киевской, то жил бы сейчас на Ганзе. А там, как известно, обитают торгаши, у которых нет за душой ничего святого, они за лишний патрон удавиться готовы.

Да, его жизнь могла сложиться и хуже. Намного хуже.

Матвей Горелов был полон решимости отплатить добром Красной Линии, самой лучшей державе, где его растили, кормили и учили. И собирался посвятить свою жизнь борьбе за построение Интерстанционала.

А сталкер, конечно, профессия уважаемая. Сталкеры поднимаются на поверхность, рискуя жизнью, и добывают еду и лекарства для обитателей метро. Этого добра еще много осталось наверху со времен Великой Катастрофы. Матвей смутно понимал, что когда-нибудь, наверное, эти запасы кончатся. Но пока не задумывался над этим всерьез.