Собибор / Послесловие - читать онлайн книгу. Автор: Лев Симкин cтр.№ 6

О жизни Печерского в лагерях для военнопленных в Вязьме и Смоленске почти ничего неизвестно, за исключением того, что в одном из них он заболел брюшным тифом. В архиве Еврейского антифашистского комитета сохранилась запись Печерского, сделанная в сентябре 1945 года: “С октября по январь питались только дохлой кониной в любом ее состоянии и вонючую варили. На шестьсот человек ведро муки и вареная дохлятина. Это всё. Хлеба не давали. При таком питании тиф был неизбежен”.

Больных обычно расстреливали, но он ходил на утренние и вечерние построения и благодаря этому остался в живых. Вероятно, следы перенесенной болезни позволили до поры скрывать национальность. Немцы в лагерях ни на минуту не оставляли поиск евреев, но к больным предпочитали не приближаться.

“Уже десять месяцев нас гоняют из одного лагеря в другой, – вспоминал Печерский. – Смоленский лагерь. Ежедневно умирают сотни людей. Отходят во сне, падают, стоя в длинной очереди за баландой – супом из гречневой шелухи. Мне пока еще удалось сохранить самое дорогое, что осталось от прежней жизни, – фотографию дочки”.

В мае 1942 года Печерский вместе с четырьмя товарищами бежал из плена. В тот же день они были пойманы и отправлены в город Борисов в штрафную команду, в которой собирали беглецов из лагерей для военнопленных, из гетто и других подозрительных лиц. Им повезло, их не расстреляли.

В августе Печерского отправили в Шталаг 352, размещавшийся под Минском у деревни Масюковщина, на месте прежней дислокации кавалерийского полка Красной армии. Десятки тысяч военнопленных скопились в деревянных бараках и бывших конюшнях. От невыносимых условий каждый день умирали по 200–300 человек, не успевали хоронить.

У Печерского были все шансы погибнуть и почти ни одного выжить. Он столько раз чудом оставался в живых, что кажется, будто судьба хранила его для будущего подвига. В Минске, похоже, лимит везения был исчерпан. Здесь всем пришлось пройти процедуру медицинского осмотра, тут-то и было обнаружено, что Печерский и еще восемь человек – евреи. Вместе с другими выявленными “недочеловеками” он был посажен в “еврейский погреб”.

“В Минск прибыли 10 августа 42 года, – из записи рассказа Печерского в Еврейском антифашистском комитете. – 11 / VIII – медосмотр. Русские врачи осматривали. Решающим был один признак (фаллус). Среди 2000 примерно нашли 8 евреев. 8 – это точно. Всех 8 повели на допрос. – Признаете себя евреем? – Кто не признавался, тех били плетьми, пока не добивались признания. Всех посадили в “еврейский подвал”. Продержали до 20 августа. Подвал – абсолютно темный. Там же оправлялись. Еда – через день 100 г хлеба и кружка воды”.

И всем, представьте, удалось избежать расстрела. Видимо, это объяснялось тем, что к лету 1942 года немцы перешли от неорганизованных расстрелов к плановому уничтожению людей. Некоторых перед смертью принуждали трудиться на благо рейха. Видимо, эсэсовские части в Минске испытывали нужду в каких-то хозяйственных работах и потому всех разоблаченных отправили в арбайтслагерь СС на улице Широкой.

“В Минске немцы узнали, что я являюсь евреем по национальности, и я был направлен в Минский СС-арбайтслагерь, где содержались евреи и русские, которых направляли туда за связь с партизанами, отказ от работы и другие подобные действия”, – это из протокола допроса Печерского на предварительном следствии по “киевскому делу”.

По совету одного из старожилов в арбайтслагере Печерский выдал себя за столяра, хотя, по его собственному признанию, рубанка в руках не держал. Что такое арбайтслагерь, лучше всего описано в пронзительном романе Виталия Семина “Нагрудный знак OST”, если хотите узнать – есть смысл прочесть. Сам же Печерский в сентябре 1945 года описывал минский лагерь следующим образом: “В лагере – 300 г хлеба в день. Хлеб с опилками и 1 раз в день так называемый суп: гнилая картошка в шелухе и немного крупы (неочищ. гречиха). Работали от рассвета до темна. Отводили на различные объекты, охраняли усиленно. Жили тем, что воровали у немцев, что только возможно: хлеб, продукты. Комендант Вакс не мог прожить дня, не убив кого-нибудь. Иначе он просто заболевал. Посмотрел ему в лицо – это садист: высокий, худой, угол верхней губы вздрагивает, левый глаз налит кровью. Вечно пьян, в мутном похмелье”.

Там он провел год с небольшим – с августа 1942 года до сентября 1943 года. 18 сентября 1943 года в четыре утра его подняли с нар, выдали 300 граммов хлеба и в колонне таких же, как он, отвели на вокзал, объявив, что отправляют на работу в Германию. Их погрузили в эшелон, отправлявшийся в Собибор.

Собибор был одной из трех фабрик смерти (еще Белжец и Треблинка), выстроенных на территории Польши в рамках государственной программы Третьего рейха, согласно которой предполагалось провести “переселение” большей части еврейского населения Европы. Эшелон за эшелоном с евреями из стран Европы отправлялись в лагеря смерти. Людей доставляли к ближайшей железнодорожной станции, а затем загоняли в вагоны для перевозки скота. Путь к лагерям уничтожения иногда занимал несколько часов, а иногда растягивался на несколько дней. Многие умирали еще в пути, а 99 % прибывших убивали газом сразу после поступления в лагерь.

Программа получила название “Операция Рейнхард” по имени убитого партизанами в Праге шефа РСХА Рейнхарда Гейдриха, того самого, который 20 января 1942 года созвал Ванзейскую конференцию об “окончательном решении еврейского вопроса”. Есть и другая, менее достоверная версия, согласно которой операция названа именем государственного секретаря Министерства финансов Фрица Рейнхарда. По-видимому, появление этой версии вызвано тем, что целью нацистов было не только массовое уничтожение еврейского населения, но и присвоение его собственности. По данным американского историка Питера Блэка, “Операция Рейнхард” принесла Третьему рейху огромные богатства – 178,7 миллиона рейхсмарок, это не считая вагонов текстиля и прочего имущества.

За полтора года существования трех этих лагерей в них было убито около 1,5 миллиона человек. При относительно небольших затратах, участии самих узников в обслуживании процесса уничтожения и минимальном присутствии немецкого личного состава. В каждом из них было занято от 20 до 30 человек эсэсовцев и от 100 до 120 охранников, так называемых травников, прозванных так по имени места расположения специального лагеря для подготовки кадров, предназначенных для ликвидации еврейского населения. Как видим, для операции нацистам потребовалось на удивление мало персонала.

Всего же в школе СС Травники, оборудованной в здании бывшего сахарного завода в 40 километрах юго-восточнее Люблина, с октября 1941 по май 1944 года прошли обучение чуть больше 5 тысяч человек, в основном набранных из числа военнопленных. 11 выпускников этого специфического учебного заведения как раз и судили в Киеве в марте 1962 года.

Читая материалы киевского процесса (к этому уголовному делу, как обещал, буду еще не раз возвращаться), невозможно было не обратить внимания на то, как много сходного было в судьбах Печерского и обвиняемых, они ведь тоже были военнопленными. До того момента, как встретились на “фабрике смерти” – как говорится, по разные стороны баррикад.