Горлов тупик - читать онлайн книгу. Автор: Полина Дашкова cтр.№ 87

– Ну, вы педант, товарищ генерал, – Валентин усмехнулся, – да, ЦРУ не было, зато уже существовало Управление стратегических служб, предшественник ЦРУ. Даллес тогда возглавлял Европейский разведцентр, сидел в штаб-квартире в Берне. Как раз в сорок пятом, в Берне, у нашей разведки имелась реальная возможность добыть этот сверхсекретный документ.

Федор Иванович поднял вверх палец, радостно выпалил:

– О! Штирлиц добыл!

Валентин скривился, помотал головой:

– Просто – наша разведка. Подробности пусть народ сочиняет, любителей много.

– В народе секретный «Меморандум Даллеса» хорошо пойдет, – промурлыкал генерал с мягкой полуулыбкой, – будут кушать и облизываться.

Пока Ритуля убирала посуду, они молча курили. Валентин ерзал в кресле, косился на часы.

– Если не возражаешь, отниму у тебя еще пару минут, – сказал Федор Иванович, когда они остались одни, и достал из кармана брюк сложенный вчетверо мятый листок. – Вот, взгляни.

Валентин надел очки, пробежал глазами первые несколько строк, присвистнул и дальше стал читать вслух:

– «…Для наших священных ритуалов нам требуется кровь ваших детей. США и СССР – два наших великих данника. Первый – у наших ног. Второй – практически тоже. США и Западная Европа уже принадлежат нам. Демократия, либерализм и права человека – наше тайное оружие. Нож, пистолет, бомба и смертоносные микробы – наше оружие явное. Орден Премудрых».

Закончив, прыснул.

– Что смешного? – мрачно спросил генерал.

– Штирлиц передал в центр фрагменты «Протоколов сионских мудрецов» в вольном переводе? – Он отсмеялся, снял очки, тщательно протер их и спокойно произнес: – Извините, товарищ генерал, но это уж совсем примитивная халтура.

– Это реальная листовка, их кидают в почтовые ящики в Москве, в жилых домах центральных районов.

– Кто?

– Пока не знаем. Авторов ищем. Похоже, диссиденты, сионисты-отказники.

– Не самая удачная идея.

– Это реальная листовка, – медленно, жестко повторил генерал, – текст имеет очевидную сионистскую направленность, содержит открытые террористические угрозы.

– И что? – Лисс скорчил комически серьезную рожу. – Они эти свои кошмарные угрозы осуществят?

– Могут. – Федор Иванович серьезно, уверенно кивнул. – Уже осуществляют. Иная книжонка по разрушительному воздействию опасней терактов, один «Архипелаг ГУЛАГ» чего стоит!

– Ну, уж Солженицын к сионизму точно отношения не имеет, – ехидно заметил Валентин.

– Не передергивай! – Уралец вдруг шарахнул кулаком по журнальному столику, да так сильно, что подпрыгнула пепельница с окурками. – Солженицын не имеет, а Сахаров еще как имеет! Каждый диссидент – сионист! Каждый! И те, кто за Святую Русь, за монархию, кто трендит, будто царскую семью евреи убили, подсчитывает проценты евреев среди большевиков и проценты еврейской крови у Ленина, – тоже сионисты. Потому что все они враги нашего государства, на Америку работают, а Америка – главное гнездо сионизма!

– Федор Иванович, я вас понял, не надо кричать.

Генерал тряхнул головой, провел ладонью по лицу:

– Извини, Валь, что-то я правда срываться стал часто.

– Работа нервная, а вы человек эмоциональный, горячий, все принимаете близко к сердцу. – Валентин понимающе улыбнулся.

– Ох, и не говори. – Генерал вздохнул, вытянул сигарету, подвинул пачку: – Угощайся.

– Спасибо, Федор Иванович, ваши крепковаты, я лучше свои.

Лисс курил длинные, коричневые с ментолом. Он щелкнул зажигалкой, откинулся на спинку кресла, сквозь дым, прищурившись, взглянул генералу в глаза:

– От меня что требуется?

– Ну, ты ж у нас представитель свободный прессы, вот и познакомь западную общественность с истинным лицом этих мучеников совести, чтоб они там не думали, будто диссиденты-сионисты такие скромники, овцы невинные. Книжонки пишут, плакатиками машут, а мы, палачи-сатрапы, душители свободы, их ногами в живот, по тюрьмам и психушкам, только за книжонки-плакатики.

– Федор Иванович, извините, но это не серьезно, – Лисс кивнул на листовку, – тут нет информационного повода.

– Так я ж не предлагаю тебе прямо сейчас писать. Появится повод – напишешь. Быстренько, по горячим следам, дашь оперативный комментарий для западной прессы.

– А он появится?

– Кто?

– Повод.

– Не исключено. – Федор Иванович вздохнул, помолчал. – Конечно, мы работаем, ищем, но мы не всесильны.

– Жертв много будет?

– Жертв? – Генерал вскинул брови. – Да ты чего, Валь? Какие жертвы? Если хоть один человек пострадает, их же из-под земли достанут! Они что, идиоты – самим себе вышак подписывать?

– Судя по тексту – идиоты.

– То листовка! В реальности у них кишка тонка людей убивать. Да мы и не допустим.

Валентин затушил окурок, минуту молчал, хмурился, сосредоточенно разглядывал свои ногти, наконец пробормотал чуть слышно, не поднимая глаз:

– Если только на экспорт и без жертв… В принципе, не так уж и глупо… Хотя листовка, конечно, халтура позорная…

Они встали, пожали друг другу руки.

– Ты, Валь, претензии к стилю им предъявляй, авторам-сионистам, а не нам. Мы-то здесь при чем? – добродушно пробасил Федор Иванович, прежде чем выпустить из пальцев вялую женственную кисть Лисса.

Влад приказал готовить номер пятьдесят три к допросу: дождаться, когда заснет, через двадцать минут будить. Вывести из камеры, провести по коридорам, затем вернуть в камеру. Опять дождаться, когда заснет. Будить через десять минут. Во время проходов по коридорам останавливать, поворачивать лицом к стене. И так не меньше трех раз, только после этого – на допрос.

Ее доставили в час ночи. Влад даже не взглянул на нее. Конвой вышел. Минут пять он не поднимал головы, делал вид, будто сосредоточенно читает бумаги. Ласкина стояла посреди кабинета. Наручники застегнуты спереди. Очевидное нарушение. Держать руки спереди положено только в камере, во время сна.

Он велел при каждом выходе перестегивать наручники назад.

Яркий свет настольной лампы бил ей в лицо. Она щурилась, стояла неуверенно, покачивалась, переминалась с ноги на ногу. Мятое шерстяное платье, коричневое, похожее на школьную форму, висело на ней неопрятно, как ночная рубаха. При аресте платье стягивал ремешок по талии. Ремешок забрали, нижний пояс с подвязками тоже. Чулки сползали, так же как у арестованных мужского пола сползали брюки без ремней, подтяжек и пуговиц.

Он поднял голову от бумаг.

– Добрый вечер, Надежда Семеновна. Извините, что заставил вас ждать. Очень много работы. Ну, давайте знакомиться. Меня зовут Любый Владилен Захарович, я ваш следователь.