Горлов тупик - читать онлайн книгу. Автор: Полина Дашкова cтр.№ 120

– Ты, Коль, большой молодец, что сразу мне позвонил. Я только не понял: у тебя к этой Ласкиной вопросы есть или нет?

– Нет, Федор Иванович. – Коля помотал головой, – проверенная-перепроверенная, уже семь лет выездная, анкеты чистые, характеристики самые положительные.

«Подписку о неразглашении блюдет железно», – добавил про себя генерал.

Он приказал Радченко пока никого в эту историю не посвящать. Диктофон и лиловую папку оставил у себя.

На пороге Коля остановился, развернулся:

– Виноват, товарищ генерал, разрешите спросить?

– Ну, что еще?

– Ласкину можно выпускать за границу? Они во вторник в Нуберро летят, на дизентерию.

– А чего ж не выпустить? Или опасаешься, сбежит, попросит политического убежища в Нуберро? – Федор Иванович подмигнул и улыбнулся своей фирменной улыбкой.

Радченко улыбнулся в ответ.

– Ясненько, товарищ генерал. Значит, выпускаем. Разрешите идти?

– Иди, Коля.

Влад успокоился, пока шагал по коридорам. Глупо срываться на финише, он же посвященный, умеет владеть собой. Немного смущала срочность вызова, обычно следаков с допросов не срывают, тем более полковнику Соколову известно, кого в данный конкретный момент допрашивает майор Любый. Ну, ладно, из-за мнимого удара Самого сейчас все пойдет кувырком.

– Ты чего это молодежь третируешь? – спросил Соколов, как только Влад переступил порог кабинета.

– Нажаловался стажер? – Он уселся напротив и. о., не дожидаясь приглашения. – Когда ж успел?

– Нет, он не жаловался, просто доложил, – полковник хмыкнул и взглянул на Влада своими ярко-голубыми глазами, – я с ним в коридоре столкнулся, смотрю, на парнишке лица нет. Ну, поинтересовался, в чем дело, почему не на допросе. Он сказал, ты его выставил. Чем же он тебе не угодил?

«А парнишка не простой, сынок или племянник чей-то», – догадался Влад и сказал:

– Стажер должен учиться, вот я его и учу уму-разуму, а то много себе позволяет, молодой, да ранний.

И. о. кивнул и принялся щелкать крышкой зажигалки «Зиппо».

Глядя на американскую стальную игрушку, Влад вспомнил, что и. о. служил в СМЕРШ. Креатура Абакумова. В принципе, Соколов ему нравился. Чистокровный славянин, красавец, настоящий мужик, благородная чекистская порода. В органах с тридцать седьмого, прошел огни и воды, участвовал в сверхсекретных спецоперациях в Прибалтике и в Польше. В отличие от аппаратных чинуш не трусил, кровищей не брезговал, смело и честно выполнял свою работу, потому и уцелел во всех чистках, не слетел вместе с Абакумовым. Сам таких ценит. Возможно, Соколов тоже посвященный.

– Ну, чего молчишь? – и. о. подкинул зажигалку на ладони. – Случай исключительный, на моей памяти стажеров еще никто во время допроса из кабинета не вышвыривал. Давай выкладывай, в чем конкретно он провинился?

– Отказался надеть наручники на номер пятьдесят три, препираться со мной начал, при ней.

– А чего ты ее в наручниках-то держишь? – Густые черные брови взлетели до середины лба, полковник изобразил наивное недоумение. – Она ж у нас вроде добровольно.

Влад впервые обратил внимание, какие у Соколова пухлые, ярко-розовые губы, «бантиком», будто у жеманной девки. На мужественном чеканном лице эти губы выглядели неуместно, карикатурно.

– Для ее же безопасности, – объяснил он спокойным, ровным голосом, – по мнению врачей, психическое состояние номера пятьдесят три неустойчиво, в первые недели голодала, до истощения себя довела. Мало ли что ей в голову взбредет? Я считаю, лучше не рисковать.

Соколов крякнул, протянул Владу открытую коробку папирос:

– Угощайся.

Влад взял папиросу, прикурил от американской стальной игрушки и услышал:

– Ты, это, с наручниками особо не усердствуй, и вообще, в данный конкретный момент аккуратней себя веди, понял?

– Да вроде приказа про наручники не было, – Влад растерянно заморгал, – ну, в смысле, их пока не отменяли.

– Устное распоряжение товарища Игнатьева, – тихо, сквозь зубы процедил Соколов.

– Спасибо, Константин Валерьевич, что предупредили.

– На здоровье. Кстати, насчет здоровья. У тебя на личном фронте как?

– Нормально, есть одна.

– Одна? Маловато! – Соколов засмеялся.

Смех был противный, визгливый, бабий. Влад с трудом выдавил ответную улыбку, а полковник уже отсмеялся, лицо мгновенно потяжелело, голубые глаза в упор уставились на Влада:

– Плохо выглядишь, майор.

– Переживаю, товарищ полковник, – он отвел взгляд и вздохнул, – за товарища Сталина очень переживаю.

– Ну, ясное дело, мы все переживаем. – И. о. плюнул в пепельницу, затушил окурок.

– Товарищ полковник, – Влад подался вперед, – как там дела, на Ближней? Новости есть? Врачи что говорят?

Соколов тоже подался вперед, вытаращил глаза, закричал шепотом:

– Какие, на хуй, врачи? Врачи все тут, у нас, блядь!

Влад заметил капли пота у него на лбу, лопнувший сосуд в углу глаза, похожий на алого паучка. Соколов опять откинулся на спинку стула, достал платок, промокнул мокрое лицо, высморкался, произнес ровным механическим голосом:

– Лечение товарища Сталина проводится под неусыпным контролем ЦК партии.

Влад не удержался, выругался сквозь зубы и тихо рявкнул:

– Он их всех переживет!

– Мг-м, – кивнул полковник, – и нас с тобой тоже. В общем, так, майор, отправляйся-ка спать. Завтра утром ты мне нужен бодрый, свежий, и чтоб котелок хорошо варил. Ясно?

– Так точно, товарищ полковник!

– Все, майор, свободен! – Соколов поднялся, протянул руку.

Его рукопожатие оказалось неожиданно слабым, вялым. Рука холодная и влажная, будто лягушка. У двери он окликнул Любого:

– Слышь, Влад! Ты стажеров больше не обижай. Они тут по приказу товарища Сталина, так сказать, свежая струя комсомола.

* * *

Фонари вдоль бетонки не горели, но было светло от снега и яркой полной луны. У забора генеральского поселка, неподалеку от ворот, мигнули сигаретные огоньки. Юра услышал девичий смех, знакомый ломающийся мальчишеский голос громко произнес:

– А вот еще: Штирлиц шел на связь. В радиограмме сообщалось, что связных он узнает в лицо. Действительно, из-за угла вышли Петька и Василий Иванович.