Горлов тупик - читать онлайн книгу. Автор: Полина Дашкова cтр.№ 105

– How do you feel?

Она взглянула на него и, старательно выговаривая каждое слово, ответила:

– You saved my life. Thank you!

– No problem! – Он улыбнулся отрепетированной улыбкой и добавил по-русски, с отрепетированным акцентом: – На здоровье!

У нее была талия Одри Хепберн, а все остальное – свое, ни на кого не похожее. Очень красивая, немного странная, печальная, даже когда улыбалась. Он решил, что это из-за пережитого шока. Его поразил контраст между темными глазами, бровями, ресницами и пегими, почти белыми волосами.

Она перешла на пятый курс мединститута. Английский учила со второго курса, понимала речь, могла читать, но говорила с трудом. Он на смеси английского и русского, не забывая об акценте, выложил ей свою легенду, но вместо Джорджа назвался Безилом. «Джордж» звучало как-то пафосно, слегка фальшиво, и он одолжил имя у друга Васи. Она стала звать его Васей, это было забавно.

Они целомудренно гуляли под руку, застревали на Манежной, на Пушкинской, в саду «Эрмитаж», слушали джаз, смотрели национальные танцы, но ничего не видели, не слышали, начинали целоваться и не могли остановиться, пока рядом не возникал какой-нибудь поддатый латинос или африканец, который бурно подбадривал их смехом и улюлюканьем. Юра вспоминал о наружке и вытаскивал Надю из толпы.

Наружка фиксировала контакты советских девушек с иностранцами. Юра легко вычислял коллег и ускользал вполне профессионально, во всяком случае, так ему казалось. Ни разу никто не подошел, не потребовал документы. И под ночные облавы они не попадали. Юра знал, что специальные бригады с фонарями отлавливают парочки во дворах и парках, Надя тоже знала. Ходили слухи, будто пойманным девушкам парикмахерской машинкой сбривают половину волос на голове.

Однажды ночью они целовались на скамейке в маленьком темном дворе на Сретенке, сильно распалились и опомнились, когда рядом зазвучали громкие голоса и вспыхнули лучи фонарей. Пришлось бежать не оглядываясь. Они нырнули в толпу, отдышались, поплыли по течению, чинно, под ручку.

Юрин дом был в двух шагах, мама уехала в санаторий. Он едва сдерживался, чтобы не произнести по-русски, без акцента: «Все, хватит, надоело врать, я никакой не англичанин, пойдем!» Но тогда пришлось бы сказать правду, то есть совершить должностное преступление. Или придумать еще какое-нибудь вранье.

Он крепче сжал ее локоть и вдруг услышал:

– Все, надоело бегать и прятаться! Пойдем!

Она повела его к себе. Дома никого не было, родители отправились строить дачный домик. Они бесшумно прокрались по спящему коммунальному коридору, но все-таки наткнулись на какую-то бабку. Надя улыбнулась:

– Привет, тетя Клава, это мой сокурсник Вася, у него горло болит, говорить не может.

– Мг-м, мг-м. – Бабка ощупала Юру внимательными подслеповатыми глазками.

«Стукнет!», – подумал Юра.

Надя достала ключ из маленькой сумочки, открыла дверь и прошептала:

– Родителям доложит.

– Они у тебя строгих правил?

– Пока не знаю, ночью никого еще домой не приводила, – Надя хихикнула, – надеюсь, половину головы не обреют.

Комната оказалась удивительно похожей на ту, в которой жил Юра с мамой. Угловая, с двумя окнами. Такой же старый дубовый буфет, круглый стол. За одной ширмой родительская кровать, за другой, у окошка, Надина.

– Раньше мы тут впятером жили, с маминой сестрой тетей Соней и ее сыном, моим двоюродным братом, его зовут Побиск… – успела сказать Надя и пояснила после долгого поцелуя: – Поколение Отважных Бойцов и Строителей Коммунизма.

Утром Юра проснулся первым, смотрел на нее, спящую, осторожно, едва прикасаясь, гладил кончиками пальцев ее скулы, губы, подбородок, изгибы темных бровей, высокий ровный лоб. Она, не открывая глаз, улыбнулась, поймала его руку, поцеловала ладонь.

Завтракали яичницей с хлебом и черным кофе. Он наконец решился спросить, почему у нее такой странный цвет волос. Она объяснила, что это седина. Он не поверил:

– Шутишь? В твоем возрасте? Невозможно!

Она подмигнула:

– Конечно, шучу! Просто хотела стать блондинкой, но передержала краску.

– А шрамы на запястьях откуда?

– Обожглась кислотой, на практических занятиях по химии.

Ее родители вернулись девятого, до закрытия фестиваля осталось три дня. Поздним вечером он проводил ее до подъезда. Она вздохнула:

– Хорошо, что ты живешь в гостинице и к тебе точно нельзя, а то было бы обидно. Мне сегодня в любом случае надо домой, мама с папой привыкли, что я всегда ночую дома.

– Надя, подожди, я хотел тебе сказать, это важно… – выпалил он, забыв об акценте.

– Если важно, то лучше завтра скажешь, мне правда пора, третий час ночи, мама жутко волнуется, а у нее сердце больное.

На следующий день они встретились на Чистых прудах, там играл мексиканский оркестр, отплясывал сиртаки ансамбль из Греции, гудели шотландские волынки и грохотали африканские барабаны. Юра обнял ее, прижался губами к уху, зашептал:

– Надя, я тебя люблю, я… понимаешь, на самом деле…

На них налетела компания с гитарой, кто-то нахлобучил Наде на голову сомбреро, их схватили за руки, закружили, потянули играть в «ручеек».

Наконец с Чистых прудов они выбрались в Кривоколенный переулок, пустой и тихий.

– Надя, я должен тебе сказать… – опять начал Юра.

– Извъянытэ, ета кака ульыца? – Их догнали три маленьких шоколадных индуса в чалмах и сверкающих шароварах.

Индусы потерялись. Надя объяснила им дорогу по-английски. Часть пути прошли вместе. Когда индусы наконец свернули на Мясницкую и Надя с Юрой остались вдвоем, она засмеялась.

– Ты чего? – спросил Юра.

– Пытаюсь перевести на английский название «Кривоколенный». Ну же, помоги!

Они принялись жонглировать английскими и русскими словами, хохотали до слез, не заметили, как вышли к Лубянке. Она вдруг резко остановилась, развернулась:

– Пойдем отсюда! Не могу видеть это здание!

Он почувствовал, что она дрожит, и спросил с дурацкой улыбкой Кларка Гейбла:

– А что там внутри?

– Не важно, – она потянула его за руку, – пойдем быстрей, а то меня стошнит.

Они зашагали прочь. Притормозили на Кузнецком, возле автомата с газировкой. Она залпом выпила стакан воды и сказала:

– Извини.

– За что?

– Ну, напугала тебя, наверное.

– Нет, просто озадачила, – он пожал плечами, – я не понял, что не так с тем зданием? Тебе не нравится архитектура? Или там живут призраки?

– Вот именно, призраки. – Она нервно усмехнулась и добавила по-английски: – Never mind, just forget it!