Медицина здоровья против медицины болезней другой путь. Как избавиться от гипертонии, диабета и атеросклероза - читать онлайн книгу. Автор: Александр Шишонин cтр.№ 21

Это мы сейчас нарисовали общефизическую картину. А как она реализуется на уровне биологии, на клеточном уровне? С помощью механизма критической адаптации! Сейчас расскажу, что это такое…

Все наши ткани устроены следующим образом. Поскольку тело — это процесс, должны где-то образовываться из поступающего вещества новые клетки и куда-то уходить старые клетки, изношенные. Синтез и распад — альфа и омега организма. Материальный вихрь начинается с синтеза и заканчивается распадом.

Синтез осуществляют стволовые клетки. Они сидят во всех тканях и словно муравьиные матки беспрерывно рождают новые клетки разных органов, для этого к каждой «матке» через кровеносный капилляр подаётся питание и кислород. А когда рождённая клетка отслужит своё, её разбирают на части макрофаги — особые клетки из «службы безопасности» организма. Они же следят за всякими чужаками и убивают перерождающиеся клетки, если их находят. Всё прекрасно.

Теперь представьте себе, что у человека начался, ну, скажем, атеросклероз. Вообще, атеросклероз — это первый шаг к раку. У нас люди рака ужасно боятся, поскольку понимают, что внутри них поселилась неконтролируемая клеточная опухоль. Ноте люди, которые читали прежние главы и запомнили, что атеросклеротические бляшки — это не оседающий на стенках сосудов холестерин, а набитые холестерином так называемые пенистые клетки, находящиеся под слоем сосудистого эпителия, должны отдавать себе отчёт, что атеросклеротические бляшки — тоже клеточные опухоли. И эти опухоли — предтечи опухолей злокачественных.

Представьте себе, что атеросклеротическая бляшка перекрыла вам просвет сосуда, нарушив приток крови к сидящей в ткани стволовой клетке или целой группе клеток. А стволовые клетки очень активны, они все время жадно питаются, потому что постоянно делятся. Им нужно много питательных веществ — сахара и кислорода. И если такая клетка вдруг попадает в режим голодания, то, поскольку аппетит у неё не пропадает, она начинает переходить в другой режим метаболизма, то есть адаптироваться к критической ситуации. Она перестраивается с кислородного типа питания на бескислородный, гликолизный. Известно, что все раковые клетки работают в гликолизном режиме, и у них до 400 раз выше потребление глюкозы, чем у клеток нормальных! Это доказал ещё нобелевский лауреат Отто Варбург, открывший цитохром-оксидазный цикл и разработавший биохимическую теорию рака. Видов рака очень много, но Варбург увидел, что онкологические клетки всех типов отличаются одним — кислородный метаболизм у них заменён анаэробной ферментацией глюкозы.

Варбург даже ставил такие опыты над животными — частично пережимал ток крови в сосудах. И в областях «ниже по течению» у подопытных стабильно начинал возникать экспериментальный рак — целые популяции раковых клеток.

Но поскольку бескислородный процесс энергетически менее выгодный, раковой клетке нужно огромное количество глюкозы. Она начинает отнимать её у окружающих тканей и выделяет биохимические факторы, которые приводят к сосудистым разрастаниям, ведь ей нужны сосуды, приносящие глюкозу! А как только крохотная опухоль прорастает новыми сосудиками, она уже далее начинает расти катастрофическими темпами. Отчего же спецслужбисты организма — макрофаги — не убивают раковые клетки?

Во-первых, если нарушен приток крови в ткани, туда и макрофагов меньше будет доставлено. А во-вторых, макрофаги работают на кислороде. Мало кислорода — плохая работа. Не справляются. Когда же опухоль прорастает новыми сосудами, раковых клеток становится так много, что макрофаги уже не успевают. К тому же часто перерожденным клеткам удаётся замаскироваться под «своих». Кроме того, когда макрофаги попадают в опухолевое окружение, они сами могут переключиться в анаэробный режим и стать так называемыми опухолево-ассоциированными макрофагами. Такие макрофаги способствуют росту опухолей и их метастазированию.

При этом мы знаем, что бывают формы рака очень агрессивные, бывают менее агрессивные. А бывают и вообще доброкачественные опухоли. От чего же это зависит?

А от того, где и какой сосудик был больше пережат. Если непосредственно ведущий к стволовой клетке, которая всегда очень активна, то рак будет весьма агрессивным. Если к клетке, которая проходит дифференцировку, то есть превращается в специфическую клетку какого-то органа, то рак будет менее агрессивным. Если же перерождается уже прошедшая тканевую дифференцировку клетка, то возникают неагрессивные, так называемые доброкачественные опухоли — например, бородавки или папилломы. Вообще же раки железистых тканей — печени, поджелудочной, щитовидки — очень агрессивны, поскольку клетки желез очень активные сами по себе и быстросменяемые.

Слава богу, современная онкология может не дать человеку умереть от рака, если рак поймали вовремя. Для этого применяют разные методы, включая хирургию. А вот как потом не дать человеку снова заболеть, ведь если рак возник один раз, он может случиться и второй? Единственное, что пока придумала медицина — регулярно делать обследования после операции. Если форма рака была агрессивная, проверяться через полгода. Если менее агрессивная форма — через год. Посмотрели — нету, уф, слава богу!.. А пациенту-то что делать? Он ждёт каждого обследования как приговора. На этот раз пронесло, а что будет через год?

Поэтому, если вам удачно удалили опухоль, радоваться рано. Вы ходите по минному полю. Вас поставят на учёт и будут наблюдать, дабы не прохлопать рецидив. А рецидив случится обязательно, если человек не изменит образ жизни.

Вспоминайте наши рассуждения о физике и о вихрях. Если человек представляет собой такой вихрь, в котором вещество плохо циркулирует, норовит застояться; если приток энергии больше расхода, то есть человек мало двигается, организм найдёт способ, во что эту энергию превратить — например, в неконтролируемое клеточное деление.

Поэтому главный принцип послеонкологической реабилитации — направить человека в режим активного движения. В США есть Детский госпиталь святого Иуды — крупнейший научный центр по детскому раку с оборотом в миллиард долларов в год. Они одними из первых начали применять у детей-лейкозников после химиотерапии и операции по пересадке костного мозга активные двигательные программы.

И статистически подтвердили, что простое увеличение физической активности снижает в разы частоту рецидивов. Позже данный эффект был подтвержден и для взрослых. Для онкологов это — непонятный клинический феномен. Для меня — естественное следствие термодинамики.

Поэтому тем, кто приходит ко мне в клинику на реабилитацию после онкологии, я рекомендую полностью поменять образ жизни. Такие люди у меня не менее трех раз в неделю по два часа занимаются в зале до седьмого пота и обязательно много гуляют — по 15–20 километров в день. За много лет практики я заметил — когда назначаешь пациенту хотя бы простую ходьбу, качество его жизни растёт, а вероятность рецидива падает.

20 километров — много?

Жить захочешь, и не так раскорячишься… Известный спортсмен-велосипедист Лэнс Армстронг в своё время перенес агрессивную форму рака и после этого написал книгу о своей реабилитации «Моё возвращение в жизнь». Он восстанавливался как раз с помощью движения.