Наедине с убийцей. Об экспериментальном психологическом исследовании преступников - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Бехтерев cтр.№ 47

Страница

Описание этих и других стампед, или паник, было сделано д-ром Линдсеем в «The Journal of Mental Science» за январь 1872 года. Первая паника наблюдалась 30 августа 1871 года в среде лошадей лейбгвардейского полка, стоявшего лагерем близ Ольдерисата. По словам «The Daily Telegraph», «внезапный шум напугал лошадей двух офицеров и заставил их броситься со своих пикетов; за ними последовали шесть лошадей эскадрона. Потом паника распространилась по всей линии; триста лошадей сорвались одновременно и бросились бежать по всем направлениям; на всех были седла, а некоторые тащили веревки и кольца… беглецы направились почти по всем свободным дорогам… В одном месте лошади ударились о заставу и разбили ее на куски… Многие ударялись о столбы и другие препятствия и серьезно повредили себя. Многие пали мертвыми в течение одного часа, некоторые потонули в канаве, другие были пойманы искалеченными».

Петербургскую стампеду корреспондент «Times» описывает следующим образом: «Полк гвардейских Ее Величества кирасир в 900 человек прибыл на свою стоянку. Один эскадрон лошадей встревожился и побежал; за ним следующий; волнение охватило всех, и в одну минуту 900 лошадей помчались в диком беспорядке… В этой панике замечательны две вещи. Во-первых, лошади единодушно выбрали своим вождем большого могучего коня и, глядя на него и фыркая ему в ответ, как бы говорили ему этим: après vous, что он в свою очередь так и понимал; они ждали, пока он кинется вперед, и последовали за ним в диком смятении. Если я скажу вам, что некоторых нашли только на расстоянии 120 миль в глубь Финляндии, то вы поймете, какова была паника. Во-вторых, замечателен способ, которым были остановлены некоторые из лошадей. Целые мили пробежали они сплошной массой и наконец приблизились под прямым углом к реке. Перед ними был мост, на другой стороне которого находился небольшой кавалерийский пикет. Лошадь-вождь, видя на другом конце моста кавалерию, не пошла на него, но кинулась в сторону, бросилась через реку, и все 900 лошадей поплыли вместе. Когда они выплыли и побежали в беспорядке, командир пикета придумал уловку; он приказал трубачу играть призыв, что всегда играют перед кормлением лошадей… Все старые лошади навострили уши, сделались нерешительными, остановились, помедлили, повернулись и побежали назад… Это спасло массу… остальные разбились»…

Но возвратимся к паникам, развивающимся при известных условиях среди людей.

Но кроме такой астенической эпидемии, выражающейся в панике, мы знаем психические эпидемии другого рода, выражающиеся активными явлениями и сопровождающиеся более или менее очевидным психическим возбуждением. Такие эпидемии под влиянием соответствующих условий иногда охватывают значительную часть населения и нередко приводят к событиям, чреватым огромными последствиями.

Одушевление народных масс в годину тяжелых испытаний и фанатизм, охватывающий народные массы в тот или в другой период истории, представляют собою также своего рода психические эпидемии, развивающиеся благодаря внушению словом или иными путями на подготовленной уже почве сознания важности переживаемых событий.

Одним из ярких исторических примеров таких психических эпидемий мы видим в крестовых походах, являвшихся последствием, несомненно, привитой или внушенной идеи о необходимости освобождения Святого Гроба – идеи, так сильно воздействовавшей на народы благодаря необычайному развитию религиозного мистицизма средних веков. Вспомните несчастный крестовый поход детей, предводительствуемых галлюцинантом, и вы легко уясните, какую силу приобретало в то время внушение и взаимовнушение, находившее себе благоприятную почву в господствовавших в то время религиозных заблуждениях и почему оно было в состоянии подвинуть народные массы того времени на отдаленные и разорительные походы, требовавшие необычайного напряжения сил, волновавшие умы европейских наций около двух столетий и стоившие им около семи миллионов людей, не считая огромных денежных средств. По словам Б. Сидиса, «непреодолимое стремление влекло людей к святому гробу, который очаровывал их душевный взор, – так бабочку безотчетно влечет к свече. Это стремление благочестивых христиан к Святому Гробу обнаруживалось в пилигримствах, которые сначала были редки, но постепенно распространились и стали всемирной манией. Епископы покидали свои епархии, принцы свои владения, чтобы поклониться могиле Христа».

«Петр Пустынник и папа Урбан II были героями, впервые пробившими лед и направившими народное движение на завоевание Святой Земли. Пламенные призывы маленького, истощенного пустынника Петра сметали все перед собою. Бред, царивший в расстроенной душе пустынника, сообщился его слушателям, и они пришли в восторг, в исступление от блестящих перспектив, которые он им открывал.

Между тем папа Урбан II созвал два собора один за другим. На втором Клермонтском он говорил многим тысячам народа. Его речь сначала слушали в торжественном молчании, но постепенно стали раздаваться рыдания. „Не слушайте ничего, – восклицал он, – кроме стонов Иерусалима, и помните, что сказал Господь: «Кто не возьмет креста своего и не последует за мною, недостоин меня». Вы воины креста; носите же на вашей груди или на ваших плечах кроваво-красный знак того, кто умер для спасения ваших душ!“ Внушение было непреодолимо. Покидая поля и города, земледельцы – рабы и мелкие торговцы выказывали большую ревность к достижению Святого Града. Если кто-нибудь рассудительный вмешивался со словами предостережения, единственным их ответом было внушение папы: „кто не последует за мною, недостоин меня“»…

«О первом крестовом походе Генрих фон Зибель говорит нам, что „мы едва ли можем понять такое состояние ума. Это все равно, как если бы теперь большая армия села на воздушные шары для завоевания некоторого острова между Землей и Луной, на котором ожидали бы найти рай“. Толпы людей различных рас с женами и дочерьми, с детьми, взятыми из колыбели, и со стариками на краю могилы, многие больные и умирающие шли отовсюду, готовые, чтобы их вели на завоевание Святой Земли. Петр Пустынник, Вальтер Бессребреник и Готтшальк стали героями, вождями толпы, которая рассеялась прежде, чем достигла Палестины».

Но еще поразительнее крестовый поход детей. «Около 1212 года, между четвертым и пятым крестовым походами Стефан, мальчик-пастух, в подражание старшим начал проповедовать детям священную войну. Он скоро стал злобой дня; люди покидали храмы, чтобы слышать его слова. Он даже творил чудеса. Призыв Стефана к детям спасти Святой Гроб возбудил в них стремление присоединиться к нему в святом паломничестве.

Эпидемия крестового похода быстро распространилась между малолетними. Всюду появились десятилетние, даже восьмилетние дети, объявлявшие себя пророками, посланными Стефаном, во имя Бога. Эти „пророки“ начали ходить по городам и деревням. Подобно настоящей эпидемии, эта мания блуждания не щадила ни мальчиков, ни девочек; по рассказам хроникеров, среди больших количеств загипнотизированных детей было очень много малолетних девочек. Король Филипп Август по совету Парижского университета издал эдикт, приказывающий детям вернуться домой, но религиозные внушения были сильнее повеления короля, и дети продолжали составлять свои сборища. Отцы и матери употребляли все свое влияние, чтобы обуздать эту опасную манию странствования, но без успеха. Убеждения, угрозы, наказания были столь же бесполезны, как и приказ короля, запоры не могли удержать детей: они вырывались через двери и окна и стремились занять места в проходивших процессиях. Если же их держали так, что убежать было невозможно, они чахли, как перелетные птицы в заточении».

Страница