Становление иранской регулярной армии в 1879—1921 гг. - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Красняк cтр.№ 7

При подготовке настоящей работы были изучены многочисленные труды общего характера, посвященные торгово-экономическим отношениям России с Ираном, конституционному движению 1905–1911 гг., международным отношениям на Ближнем Востоке, а также специальные и популярные монографии, касавшиеся отдельных проблем, которые в той или иной степени имеют отношение к главной линии повествования. Из дореволюционной русской литературы этого плана полезным было ознакомление с обзорными страноведческими книгами об Иране, об экономических и политических интересах России в них. Сводка путевых материалов и наблюдений о землевладении, налоговой и административной системах, а также социальном строе Ирана, содержит работа подполковника Генерального штаба Л. Ф. Тигранова «Из общественно-экономических отношений в Персии» ^[77]. Аналогичный материал приводится в работах Л. А. Собоцинского «Персия. Статистико-экономический очерк» и Г. Тер-Гукасова «Политические и экономические интересы России в Персии» ^[78]. Важно отметить, что в Иране, по причине отсутствия статистических данных и малой изученности ее экономических аспектов по провинциям и районам, труды по экономике носят неполный характер.

Бывший русский консул, а затем посол в Иране и заведующий Азиатским департаментом МИДа И. А. Зиновьев в своей работе «Россия, Англия и Персия» ^[79] излагает революционные события. Как у представителя официальной идеологии, у Зиновьева прослеживается враждебная тенденция по отношению к радикально-демократическому движению, создаваемым организациям — энджуменам и их наставникам. Эта точка зрения соответствовала проводившейся политике Россией на Ближнем Востоке.

Советское ирановедение 20-х гг., занимавшееся в основном проблемами истории национально-освободительного движения на основе марксистско-ленинской методологии, представлено работами М. П. Павловича (Вельтмана), С. К. Иранского (Пастухова), Ф. А. Ротштейна (Мирза), В. Гурко-Кряжина (Гурко) и др. Узость источниковедческой базы, в частности, невозможность использования архивных материалов, чрезвычайно осложняла решение задач, стоявших перед советским ирановедением. По этой причине первые работы советских авторов имеют характер популярных очерков и описательных статей, отражают точку зрения западных держав. Основным источником для работ были сведения английских авторов. Например, В. Гурко-Кряжин в своей работе «Краткая история Персии» ^[80] опирается на труд Перси Сайкса «История Персии». М. П. Павлович, рассматривая революционные события, базируется на работах Эдварда Брауна «Персидская революция 1905–1909 гг.» ^[81] и М. Шустера «Удушение Персии» ^[82]. Тем не менее, было положено начало научному изучению истории Ирана, характера отношений, уровня дифференциации социальной структуры и особенностей определенных социальных общностей Ирана. Вопросы изучения иранской армии советскими востоковедами не исследовались.

Труды ведущих иранистов следующего поколения — Л. С. Агаева ^[83], М. С. Иванова ^[84], Кулагиной Л. М. ^[85] и др., отличаются высоким библиографическим уровнем и полнотой. Однако проблематика настоящего исследования не нашла прямого отражения в работах ученых. Ближе всего к одному из аспектов темы настоящего исследования стоит статья Н. Р. Рихсиевой «К истории иранских казачьих частей (по архивным материалам)» ^[86]. В статье, на основании архивных материалов, рассматриваются некоторые вопросы организации казачьей бригады, касающиеся, в первую очередь, ее численности и значения, а также расходов шахского правительства для обеспечения нужд бригады. Автор выборочно излагает фактический материал, характеризующий жизнь и деятельность бригады в период революционного подъема в Иране. В это время, по мнению Рихсиевой, бригада фактически потеряла авторитет и доверие со стороны иранского народа. Однако автор умалчивает, что именно силами казачьей бригады легитимная шахская власть сохранила свои позиции в Иране и стояла на страже порядка, предотвратив анархию. Рихсиева сообщает, что «чиновники российской миссии в Тегеране находились в состоянии растерянности и требовали у министерства иностранных дел инструкции на образ действия русских офицеров в случае возникновения новых народных волнений в столице» ^[87]. Не следует забывать, что казачья бригада изначально была организована и действовала согласно инструкциям российского правительства и в соответствии с указаниями русского посланника.

Согласно приведенным Н. Р. Рихсиевой данным, в 1909 г. посланник России Поклевский-Козелл доводил до сведения российского военного командования, что «присутствие большого числа федаев (сформированная национальная милиция во время революционных событий) в столице подрывает престиж бригады». Посланник указывал также на более высокую оплату федаев, «каждый из которых получает в месяц 9 туманов, (т. е. 108 туманов в год), в то время как нижний чин бригады получает в год до 22 туманов» ^[88]. Однако автор не учитывает того обстоятельства, что принадлежность к казачьей бригаде обеспечивала престижное и надежное положение всей семьи казака, при этом жалование выплачивалось исправно и вовремя, не допускалось присваивания и расхищения средств, отпускаемых на бригаду, высшими чинами. В заключении автор приводит резолюцию РСДРП от 2 января 1912 г., в которой политика России в отношении Ирана характеризовалась как «разбойничья», а проводников таковой называли «насильниками» ^[89]. Употребление данных формулировок, отражающих классовый характер, односторонне. Таким образом, данная статья Н. Р. Рихсиевой важна с точки зрения использования и наличия в ней ссылок на некоторые архивные документы, страдающая, однако, субъективностью в опенке деятельности казачьей бригады во время революционного движения, как проводника политики России.