Становление иранской регулярной армии в 1879—1921 гг. - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Красняк cтр.№ 31

Принятие этого «Положения» шахским правительством отняло у англичан, и не только у них, надежду на господство в бригаде. Положение окончательно уравняло права мохаджеров и немохаджеров. Вместе с тем, оно увеличило права командира бригады. Особенно значительной была статья, согласно которой бригада отныне должна была подчиняться только Садр-Азаму, великому визирю (премьер-министру). Утверждение неограниченных прав командира бригады объективно способствовало превращению Персидской казачьей бригады в действенное орудие России, чего так опасались англичане.

Особенно возрос потенциал бригады и авторитет ее командира во время правления Мозаффар-эд-Дин шаха (1896–1907 гг.). Бригада стояла на страже трона Каджаров, 19 апреля 1896 г., когда в мечети Шах Абдоль-Азима панисламист Реза Кермани смертельно ранил Насер-эд-Дин шаха, охрану порядка в Тегеране и трона иранский премьер-министр Амин-ос-Салтане Ачи Аскер-хан возложил на двух иранских вельмож и полковника Косоговского ^[345]. До приезда в Тегеран наследника престола Мозаффар-эд-Дина полновластным хозяином столицы был полковник Косоговский. Он со своей бригадой обеспечил новому шаху Ирана мирный и безынцедентный въезд в Тегеран, за что 26 мая 1896 г. у тегеранских ворот Мозаффар-эд-Дин выразил ему благодарность. Казачий конвой сопровождал шаха до самого дворца ^[346]. Новый шах не забыл услугу командира бригады — в своем дастихате (собственноручном письме) от 18 июня 1896 г. он призвал премьер-министра проявлять большее внимание к делам бригады. Шах оставил в силе «Положение» от 24 мая 1895 г. и признал подчиненность бригады премьер-министру. Но такое подчинение, но мнению русского посланника в Тегеране Гартвига, было чисто формальным, облегчавшее лишь устройство хозяйственных и иных вопросов. В действительности же главой бригады являлся сам шах, предоставлявший командиру бригады полную свободу действий в обучении, внутренних распорядках, увольнении, поощрении офицеров и т. д. ^[347] Учитывая, что никто не имел права вмешиваться в дела бригады, это, как нам представляется, еще более усиливало ее значение как политического орудия России. Позже, в сентябре 1896 г. следующим дастихатом шах еще больше укрепил власть русского полковника в бригаде ^[348]. Под командованием В. А. Косоговского Персидская казачья бригада превратилась в самую организованную военную силу в Иране за всю историю существования регулярной армии, в силу, которая верно служила интересам монархии Каджаров.

Необычайно возросшее влияние Косоговского при шахском дворе позволяло ему участвовать во внутриполитической жизни страны. Известно, например, какую позицию занял Косоговский в отношении премьер-министра Али Аскер-хана, которого Мозаффар-эд-Дин шах сразу же после своего восшествия на престол отстранил от должности и сослал в Кум. Бывшего великого визиря командир бригады взял под свое покровительство, назначив ему переодетую в гражданскую одежду охрану из 20 казаков, поклявшихся на Коране, во что бы то ни стало до конца охранять Али Аскер-хана ^[349]. Почти на протяжении двух лет казачий отряд ограждал Али Аскер-хана от посягательств, враждебных ему дворцовых группировок, пока 30 июля 1898 г. бывшему премьер-министру вновь была пожалована должность первого чиновника государства ^[350]. Симпатии страны, духовенства и шахской власти были на стороне казаков, твердо поддерживавших порядок, и 1 марта 1899 г. шах отдал распоряжение Косоговскому увеличить численность бригады на тысячу человек, что было исполнено в кратчайший срок. 31 августа 1899 г. командир бригады представил на смотр шаху 1500 строевых казаков.

При В. А. Косоговском стала обычной практика командирования отдельных частей бригады в различные провинции Ирана, в том числе и в пограничные с Россией Турцию и Афганистан. Следует заметить, что в командировках не только русские инструкторы и урядники, но и персидские офицеры собирали материал военного характера для своего командира. Например, в 1901 г. командир третьего полка бригады сартип Нур Ати-Ага, находясь в командировке в Хорасане, на ирано-афганской границе, собрал для В. А. Косоговского сведения о контингенте феодального ополчения (чярик) с указанием потенциальной военной силы отдельных племен и областей ^[351].

Огромную роль в укреплении позиции бригады сыграл русский заем 1900 г. Так как по мере ухудшения финансового положения Ирана, возрастали долговые обязательства шахского правительства, которое постепенно начало прекращать выплаты пенсий, жалования чиновникам и армии. Несмотря на это, войсковая часть, вверенная русским инструкторам, получала причитающееся ей жалование ^[352]. Как известно, шахское правительство в качестве гарантии передало России весь доход с таможен северного Ирана. Значительная часть таможенных поступлений стала гарантированным источником содержания казачьей бригады. Поскольку этот доход перечислялся непосредственно в «Русский учетно-ссудный банк», то состав бригады получал жалование из этого банка, то есть из русского финансового учреждения. В этот же период был разработан и бюджет бригады, а также ее устав. Согласно этому уставу, отныне командир бригады непосредственно подчинялся шаху. Таким образом, Персидская казачья бригада постепенно превратилась в шахскую гвардию, чем еще теснее связала свою судьбу с монархией Каджаров.

Как нам представляется, укрепляя свою военную опору, правящие круги Ирана упустили из виду, с одной стороны, финансовые тяготы по содержанию вновь созданных частей, а с другой — неизбежность дальнейшего усиления давления на Иран со стороны России и ее противников. Поэтому на положении создавшихся регулярных казачьих частей сказывалась обстановка, складывавшаяся на международной арене, в Иране и России. Архивные документы убедительно показывают, что иранская верхушка пыталась использовать «проблему казаков» для нажима на Россию в целях получения у нее тех или иных уступок. Россия же, увеличивавшая их боеспособность, намерена была использовать их в качестве орудия в борьбе как против иностранного влияния в Иране, так и против несговорчивости иранских правителей.

Со строевой и дисциплинарной точки зрения, бригада представлялась вполне европейской частью. К занятиям, как офицеры, так и нижние чины относились очень добросовестно. Показателен пример, когда менее, чем за 2 недели, т. е. за 10 дней (так как по пятницам и воскресеньям занятий не проводилось), назначенные из пластунского батальона в пулеметную команду казаки успели настолько изучить совершенно новое для них дело, что на 11-й день команда в полном составе вышла в походном порядке и боевая стрельба дата отличные показатели ^[353]. Интерес казаков к новым образцам, поступавшим на вооружение бригады, был настолько велик, что те, кому не нужно было являться на определенные виды учений, например коноводам на наводку, являлись добровольно, сменяясь для этого с постов в караулах при банках и иностранных миссиях, и после занятий отстаивали пропущенную очередь.