Штрафбат. Наказание, искупление (Военно-историческая быль) - читать онлайн книгу. Автор: Александр Пыльцын cтр.№ 170

За это время мы должны были успеть до наступления Нового года произвести обмен денег. Нам указали, где находится обменный пункт на вокзале, а там у касс скопилась такая очередь, что нам сразу объяснили, что сумма, которую мы сможем обменять, будет заметно ограничена. В общем, наши, не такие уж тугие, кошельки стали совсем тощими. Однако, несмотря на эту неприятность, вернувшись в свои вагоны, мы все же отметили возвращение на Родину и так удачно совпавшее с этим важным для нас событием наступление Нового года!

И поезд точно по расписанию, ровно в полночь, отправился со станции Брест, и наши бокалы с вином в честь Нового года звенели под лязг буферов трогающегося поезда. Почти не отрываясь от окон, смотрели и смотрели мы в эту первую ночь на наше родное небо с несравнимо более крупными звездами, мерцавшими значительно ярче, чем там, на чужом и все удаляющемся от нас Западе. Днем нас нельзя было оторвать от созерцания родных белорусских и российских пейзажей, раскрасневшихся от мороза, встречающих и провожающих наш поезд станционных работниц, заменивших своих мужей, братьев, в большинстве не вернувшихся с войны. И как прелестны были эти молодые женщины в железнодорожной, очень привычной для меня, потомка железнодорожников, форме, да еще в красных фуражках дежурных по станциям! Куда там до них хваленым полькам, с их напомаженными физиономиями, а тем более немкам, лица которых, за редчайшим исключением, казались вырубленными далеко не острым топором из грубой древесины.

Наверное, это были несколько преувеличенные сравнения, но это были первые впечатления от долгожданного свидания с давно оставленной родной землей. Смешанное чувство радости от возращения на Родину и печали от расставания с друзьями владело нами.

Наконец — Москва. Здесь наши дороги с тещей разошлись: она дальше поехала в свой Ленинград, а мы остались в столице. Хорошо, что у Риты оказались здесь дальние родственники, и мы нагрянули к ним, как рассчитывали, на недельку до получения нового назначения. Но так мы предполагали, а прожили там фактически около трех месяцев. Отдел кадров Московского военного округа будто нарочито долго подыскивал мне назначение, объявив, что должность начальника разведки полка, с которой на мое место в Германию уехал офицер из подмосковного Коврова, уже занята. По тогдашним правилам, более чем двухмесячное нахождение в резерве, без должности, влекло прекращение выплаты денежного содержания по ней.

Чтобы прожить в Москве с семьей после только что проведенной денежной реформы, мы вынуждены были сдавать в скупочные магазины, фактически за бесценок, почти все немногое, что привезли. Я постепенно становился согласным на любую должность и, с больным ребенком на руках и вновь беременной женой, «дозрел»: будучи майором, аттестованным на подполковничью должность комбата, дал согласие на должность старшего лейтенанта в Косогорский райвоенкомат Тульской области. Да к тому же, в подчинение капитану. Говорили же мне потом, что не в скупочные магазины нужно было нести хоть и небогатые свои трофеи, а тем кадровикам. Вполне может быть, но не понимал я тогда еще этого, наверное.

Приехали в Тулу, добрались до Косой Горы: жилья нет, поселились на квартире у военкоматовского конюха. Недели через две нам на троих «с авансом» (жена беременна вторым ребенком) выделили комнатушку площадью метров восемь в общей квартире, с печкой, топившейся малокалорийным, но многозольным бурым углем с тульских шахт. Эта «квартира» была в доме рядом с Косогорским металлургическим комбинатом, постоянно извергавшим из своих труб и домен неимоверное количество дыма и копоти, из-за которых нам, а особенно маленькому Сереженьке, иногда нечем было дышать. Да и вторая беременность жены стала вследствие этого протекать сложнее. Я принял тогда решение отправить их в Ленинград, к уже устроившейся там бабушке, в выделенной ей, как одиночке-фронтовичке, маленькой комнатке.

Александр Александрович Пыльцын

Вскоре, ближе к лету я выпросил себе отпуск и впервые приехал в Ленинград, город Петра, город Октябрьской революции, город Ленина, город-герой. Он потряс меня своей красотой, и как раньше мои женщины сравнивали Лейпциг с городом на Неве, так теперь я сравнивал его с далеким уже Лейпцигом и убеждался в том, что Лейпцигу далеко до Ленинграда. В этом городе-красавце и родился наш второй сын, назвали его Александром, пусть будут у нас в семье Александр I и Александр II! Между прочим, когда Саша вырос и женился, первенца они тоже назвали Александром. Это уже был Александр III!

Саша родился полновесным и «полнометражным». Рос быстро, и, забегая вперед, скажу, что рост его со временем превзошел и Сережин, и мой — дорос до 184 см. Был он физически крепким и с возрастом проявлял все более разносторонние способности. И получилось, как тогда модно было делить всех на «физиков» и «лириков», вырос он, в отличие от Сергея, «лириком». Не зная нотной грамоты, овладел игрой на многих музыкальных инструментах, включая пианино, кларнет, саксофон, гитару. Будучи к тому же еще немного поэтом и бардом, сумел создать вокально-инструментальный ансамбль (а тогда эти ВИА были в моде), разъезжал с гастролями «по Северам», как было принято называть районы Крайнего Севера России.

Сергей Александрович Пыльцын

Успешно окончив в Харьковском университете факультет иностранных языков по специальности «английский язык», послужил в армии, в железнодорожных войсках в Закавказье. Английским языком владел в совершенстве, выработал свою методику его изучения, защитил диссертацию, стал доцентом, написал несколько учебников английского языка, заведовал кафедрой иностранных языков в одном из технических вузов, издавал и был главным редактором всеукраинского журнала «Английский в семейном кругу». По приглашению канадских властей с постсоветской «самостийной» Украины уехал преподавать английский новой волне украинских эмигрантов. Правда, по сравнению со своим братом Сергеем, отличавшимся особой аккуратностью и строгой обязательностью, Саша не обладал в достаточной мере этими качествами.

Сергей тоже вырос физически крепким, сильным, любителем пеших путешествий. Годы моей, уже послевоенной, службы на Дальнем Востоке способствовали тому, что совершал он такие путешествия по уссурийской тайге и тихоокеанским берегам Дальневосточного Приморья, а потом, когда воинская судьба привела нас на Украину, исходил все черноморское побережье Крыма и Кавказа с палаткой и примусом. Наверное, страсть эта зародилась в нем еще в годы моей службы в Прикарпатье, когда Сергей был еще школьником, где иногда совершались наши семейные пешие походы вдоль необычайно красивых горных рек или на вершину Говерлы, самой высокой горы в тех местах Карпат.

Мое частое отсутствие по командировкам и недостаточный контроль матери за школьными успехами Сергея привели к тому, что в 8-м классе он пропустил очень много школьных часов и дней. Встал вопрос о его дальнейшем обучении в школе. Вот тогда я и принял решение о трудовом методе понимания необходимости учебы. Работать он стал с 15 лет, в подчиненной мне авторемонтной мастерской, куда я его определил молотобойцем, а учебу он продолжал уже в вечерней школе. На собственном опыте поняв, что без образования ему придется всю жизнь «вкалывать», он, несмотря на нелегкий физический труд, успешно закончил 10 классов вечерней средней школы и поступил в институт. Видимо, накачав у наковален свои мышцы, он долгие годы, уже став отцом семейства, демонстрировал недюжинную силу, взваливая на свои широкие плечи стокилограммовые тяжести.