Дом на хвосте паровоза. Путеводитель по Европе в сказках Андерсена - читать онлайн книгу. Автор: Николай Горбунов cтр.№ 45

Но самый грустный юмор всей этой истории состоит в том, что, несмотря на богатое литературное наследие и вопреки своим стремлениям, Йенс Баггесен остался в народной памяти в первую очередь как автор юмористических стихов — тех самых, что прославили его в юности. И Андерсен отчасти способствовал этому, называя его в «Обрывке жемчужной нити» «виртуозом остроумия». Место же основоположника датской романтической поэзии навсегда закрепилось за извечным соперником Баггесена Адамом Эленшлегером — про которого, впрочем, Андерсен почти ничего не написал. Утешит ли тебя это немного, Кнуд Зеландский дядюшка?

Один из худших кошмаров инженера — собрав что-нибудь нетривиальное из кучи деталей, обнаружить, что остались лишние*. С «Обрывком жемчужной нити» похожая история: Андерсен нанизывает на железнодорожную ветку только города Зеландии, хотя его героиня отравляется в Копенгаген не из зеландского Корсёра, а из Оденсе, что по ту сторону Большого Бельта. В результате нитки хватает только на шесть жемчужин, а две — Нюборг (Nyborg) и Оденсе (Odense) — остаются на скамейке запасных. Впрочем, наверное, это и логично: на протяжении долгого времени «жемчужная нить» действительно обрывалась в Корсёре, а железнодорожный мост между Зеландией и Фюном открылся только в 1997 году. Живи Андерсен в наши дни, может, так и нанизывал бы до самого Скагена.

Но не будем смещать авторские акценты: тем «Обрывок» и хорош, что смотрится цельно. Про Оденсе же лучше всего рассказывает глава о «Колокольном омуте» — разве что упомянутые бабушкой ворота Святого Йоргена в ней не засветились. Будете там — разыщите их: когда-то они были негласной вехой городской черты, поэтому бабушкино путешествие началось именно оттуда. А как доберетесь до Нюборга, не забудьте про замок — он тоже ровесник Вордингборгского. Но это уже совсем-совсем другая история.

На этом даже основан отличный розыгрыш: увидев, как кто-то что-нибудь разбирает, улучите момент и подложите ему в общую кучу несколько посторонних деталей — и добро пожаловать в партер.

Дания: Брённерслев — Аггерсунн

Казалось бы, зачем сказочнику достоверность? О цельности научной, исторической и художественной картины мира задумывается даже далеко не всякий фантаст (за это мы и любим Лема: попробуй подкопайся, скажем, к «Непобедимому»). Но ведь сказка — совсем другой жанр, она по определению ложь с намеком, ей достоверность должна только вредить. Достоверность приземляет и зашоривает… Или нет?

Коварство реальности Андерсена — в ее двухслойности, причем по нескольким направлениям сразу. Проблематика взрослая — стиль детский. Декорации реальные — история вымышленная. У военных это называется «тандемным боеприпасом»: первая часть пробивает внешний слой защиты, вторая — броню. Мозг взрослого человека сопротивляется сказке, потому что умеет отличать реальное от нереального, но стоит добавить немного достоверности — и в нем загорается лампочка «верю», а сказке только этого и надо. Главная сложность — сделать так, чтобы поверил, иначе сказка впустую размазывается по скорлупе.

«Впервые слышу, что для редактирования газеты необходимо что-нибудь знать», — напишет в 1870 году Марк Твен, предвосхищая анекдот про чукчу-писателя. Но Андерсен не из этих. Он любознателен и въедлив. Достоверная сторона его реальности подкреплена источниками, и это усыпляет бдительность даже самых образованных скептиков. По его сказкам можно играючи изучать историю, географию, литературу — но в «Дочери болотного царя» он безо всякого преувеличения превзошел сам себя. Сюжет истории сшит сразу из двух фольклорных мотивов — «Лебединого одеяния» и «Агнете и водяного» ^[52]. Викингский быт срисован с датских переводов исландского эпоса. Африканские пейзажи — с современных Андерсену травелогов. Даже маршруты сезонной миграции птиц выверены по орнитологическим справочникам — все как в аптеке. Сказочный перфекционист.

https://goo.gl/mjdC02

Отсканируйте QR-код, чтобы открыть электронную карту

Привязка к маршрутам миграции птиц делает «Дочь болотного царя» самой географически протяженной из сказок Андерсена: два места действия в ней разделяет около четырех тысяч километров. Но если южная оконечность маршрута нам и без Андерсена хорошо знакома (все мы немножко аисты, да и «Приключения капитана Врунгеля» читали), то северная, наоборот, загадочна и полна сюрпризов.

Например, Дикое болото (Vildmose), о котором пишет Андерсен, до Первой мировой войны было одним из самых крупных болот европейского северо-запада. Сейчас его больше нет — остались только пара сотен гектаров заповедника да музей в Брённерслеве (Brenderslev). История осушения Дикого болота почти курьезная: спровоцировали этот процесс — кто бы мог подумать — действия германского флота в ходе Первой битвы за Атлантику (1914–1918); «неограниченная подводная война» парализовала тогда импорт Данией английского угля, и датчанам пришлось вспомнить о главном богатстве Болотного царя — торфе. На осушенной территории впоследствии разгулялся агропромышленный комплекс, и сейчас о былом величии андерсеновского героя напоминают только топонимы на дорожных указателях да торговая марка местного картофеля («Vildmose Kartofler»). Хотите посмотреть, как все было раньше, — заезжайте в Брённерслев, все равно по дороге в Скаген (см. главу про «На дюнах») мимо не проедете.

С домом викинга ^[53],^{Илл. 1} на крыше которого гнездились аисты, еще интереснее — целый квест. По Андерсену, дом стоял «недалеко от болота, над самым Лим-фьордом», то есть либо на берегу, либо почти на берегу, в десятке-другом километров западнее Ольборга (Ålborg). Правда, поскольку все перемещения героев к Дикому болоту и обратно происходят по воздуху, не очень понятно, который берег — северный или южный — имеется в виду. Крутизна берегов (Андерсен пишет, что Хельга «бросалась во фьорд с обрыва») понимания не добавляет: оба берега Лим-фьорда в этом месте одинаково низкие, и обрывов там никаких нет. Единственная подсказка, за которую можно было бы уцепиться, — это то, что сбежавший из плена священник собирался отвезти Хельгу в Хедебю (Hedeby) к святому Ансгарию ^[54]. Если предположить, что пленник понимал, где он находится, — иначе как он вообще собирался попасть в Хедебю? — то он также знал, что двигаться ему надо на юг. При этом у Андерсена не сказано, что беглецы переправлялись через фьорд, из чего можно заключить, что дом викинга находился все-таки на южном берегу. Хотя, возможно, они как раз искали переправы с северного берега (ширина Лим-фьорда в тех местах достигает нескольких километров — вплавь его не преодолеешь), когда наткнулись на разбойников.