Дом на хвосте паровоза. Путеводитель по Европе в сказках Андерсена - читать онлайн книгу. Автор: Николай Горбунов cтр.№ 40

Период благоденствия Академии, начало которому положило в 1747 году хольберговское завещание, прерывается через шестьдесят с лишним лет, когда сильный пожар полностью уничтожает центральную часть здания. Ремонтные работы ведутся более десяти лет, и наконец в 1825 году

Илл. 6

Монастырская церковь Сорё

Академия открывается снова — тем самым «могучим лебедем», которым и застает ее Андерсен. (Сравнение, кстати, взято не с потолка: своим парадным фасадом Академия выходит на озеро, облюбованное дикими лебедями. Часть лебедей обыкновенно дремлет на берегу прямо на лужайке перед зданием, очевидно, принимая его за своего. А до 1900 года оно еще и было выкрашено в белый цвет.)

Как раз в это время, незадолго до открытия восстановленной Академии, должность профессора датского языка и литературы в ней получает Бернхард Северин Ингеман, знакомый Андерсену с юношества по все тому же «дому у холма» четы Рабеков ^[46]. Ингеман с молодой женой переселяются в Сорё и занимают «блестящий, как беленький полевой цветочек, скромный домик», примыкающий к зданию Академии с юго-восточной стороны.^{Илл. 7} Андерсен в то время учится в гимназии в Слагельсе (см. ниже), всего в дюжине километров от Сорё, и часто навещает Ингемана — его дом кажется Андерсену воплощением поэзии, а в самих супругах он видит еще одних Филемона и Бавкиду. Во время летних каникул он гостит у них целыми неделями, и его воспоминания об этом времени (см., например, «Сказку моей жизни») буквально лучатся счастьем. Неудивительно, что все романтическое действие бабушкиных мемуаров в «Обрывке жемчужной нити» разворачивается именно в Сорё, и, возможно, Андерсен срисовал оттуда не только декорации.

Илл. 7

Академия Сорё и дом Ингемана

Благодаря Ингеману, кроме привычного положения «храма науки», Академия вскоре становится одним из центров притяжения датского Золотого века. Со слов Андерсена, Ингеман как будто никогда не созывал гостей, но они стекались к нему сами — и кто у него только ни бывал: и Торвальдсен (см. главу про «Маленького Тука»), и Бликер (см. главу про «Предков птичницы Греты»)… Сам Андерсен тоже никогда не упускал возможности погостить у Ингемана, когда проезжал через Сорё, — а благодаря его многочисленным путешествиям, такая возможность предоставлялась регулярно. Ингеман прожил в Сорё до конца своей жизни, с 1843 года занимая пост директора Академии. Именно там возникли наиболее известные его произведения, включая исторические поэмы и романы (то самое «слово о давно минувших временах и судьбах Дании»), снискавшие ему славу «датского Вальтера Скотта», религиозные стихи, ставшие популярными песнями благодаря музыке Вейсе, а также упомянутые Андерсеном «благочестивые псалмы» и рождественские гимны.

Ингеман умер в конце зимы 1862 года, уже после написания «Обрывка жемчужной нити», и был похоронен недалеко от своего дома, во дворе монастырской церкви Сорё. Андерсен лично присутствовал на похоронах и даже написал небольшой некролог, который потом цитировал в приложении к «Сказке моей жизни». И дом Ингемана, и здание Академии сохранились до наших дней. Академия даже до сих пор работает, правда, снова в режиме интерната. Все остальное тоже на месте — монастырская церковь, лебеди, лодочная пристань, «Аллея философов».

Не передать ли теперь слово бабушке?

Андерсен очень точно называет Сорё «монастырски-тихим»: аура монастыря ощущается даже далеко за его пределами. Попадаешь в черту города — и время останавливается. Декорации сказки правдивы до неправдоподобия, но вокруг ни души и ничего не происходит — такое ощущение, что вот-вот приедет автобус с актерами в чепчиках и тогда… Но автобус так и не приезжает, и в поисках людей ты, как тот советник Кнап, заходишь в бар — а там двое, включая бармена. Ужинаешь в ресторанчике при гостинице, потому что больше негде, — и за соседним столиком сидят еще двое, с виду командировочные. Наверное, как-то так должен был выглядеть Китежградский академгородок. Идеальное место, чтобы экспериментировать с технологиями (см. главу про «Маленького Тука»), писать стихи (хотя тоже не любые: окрестный пейзаж настраивает преимущественно на то, что Борис Белкин ^[47] называл «про тень березы на траве») и ухаживать за будущими бабушками.

Проезжая из Копенгагена в Корсёр или обратно, не заглянуть по пути в Сорё — глупо. Во-первых, потому что он очарователен и пропускать такое нельзя. Во-вторых, потому что дорога (а именно трасса E20), хоть и не проходит через сам город, но находится от него всего в нескольких километрах — рукой подать, а все-таки не проходной двор. В-третьих, это одно из немногих мест, где для «сцепления» андерсеновского сюжета с реальностью вообще не нужно напрягать воображение, ведь здесь в неизменном виде сохранилось почти все из описанного в сказке, от Академии Сорё, где учился будущий дедушка Эмиль ^[48], до той самой гостиницы, где останавливалась героиня с родителями.

Гостиница «Рак»^{Илл. 8} («Krebshuset») в свое время была одной из многих между Копенгагеном и Корсёром, ведь до того, как провели железную дорогу, преодолеть этот путь за один день было невозможно. Пока основным способом передвижения был дилижанс, гостиница процветала, и кто там только ни бывал, включая «забавного поэта» Йенса Баггесена.