Дом на хвосте паровоза. Путеводитель по Европе в сказках Андерсена - читать онлайн книгу. Автор: Николай Горбунов cтр.№ 11

Вы спросите: ну и что? Так вот, юмор этой истории в том, что на момент строительства третьей версии моста Санта-Тринита об уравнении цепной линии еще никто не знал — его официально вывели только век с лишним спустя. Получается, что Микеланджело (если это был он) тайком рассчитал эту кривую, использовал ее при проектировании моста да так и умер, ни с кем не поделившись своим открытием. И никто бы, возможно, не стал во всем этом разбираться, не взорви немцы мост в 1944-м. Нет худа без добра, что называется.

Наш герой, однако, академиев не кончал и с гиперболическими косинусами знаком не был, поэтому просто стоял себе на мосту и смотрел на звезды. И был в этом, как мне кажется, глубоко прав. А насмотревшись, счастливый в своем неведении, прошлепал дальше в сторону рынка Меркато Нуово. Последуем за ним и мы.

Как и мост Санта-Тринита, бронзовый кабан, находящийся сейчас на площади Меркато Нуово, — почти тот же самый, да не совсем.

В начале XVI века во время то ли раскопок, то ли строительных работ (поди там одно от другого отличи) на Эсквилинском холме в Риме был найден ряд фрагментов мраморной античной скульптурной группы, изображавшей, по всеобщему мнению, сцену охоты на Калидонского вепря. Особенно хорошо сохранились скульптуры самого вепря и одного из охотников. Когда в 1560 году Козимо I Медичи был с визитом в Риме, то получил их в дар от папы Пия IV и перевез во Флоренцию. Скульптуры разместили в галерее Уффици, а с вепря сняли бронзовую копию, которая поначалу была расквартирована в палаццо Питти, но в 1642 году назначена фонтаном и перемещена на всеобщее обозрение на площадь Меркато Нуово.^{Илл. 4} Там-то ее и застал Андерсен — правда, непонятно, на нынешнем месте или нет. Изначально скульптура располагалась на восточной стороне площади. На южную сторону, где вепрь стоит сейчас, его переместили, когда стало очевидно, что он мешает подвозу и разгрузке товара, — но когда именно это произошло, история умалчивает (возможно, в 1856 году, когда меняли постамент). Сам Андерсен при этом почему-то утверждает, что бронзовый кабан стоит на улице Порта Росса (Via Porta Rossa), хотя оба места, где он исторически располагался, оттуда даже не видны — их загораживают колонны рыночного павильона.

Илл. 4

Фонтан Порчеллино

Еще одна нестыковка: Андерсен почему-то называет Меркато Нуово «овощным и зеленным рынком». Рынок на этом месте существовал еще со Средних веков, но крытый павильон построили только в XVI веке, дав ему название «Меркато Нуово» («новый рынок»), чтобы отличать от Меркато Веккьо («старого рынка»), который располагался на месте нынешней площади Республики (Piazza della Repubblica).

Пишут, что изначально Меркато Нуово предназначался для торговли шелком и предметами роскоши, а затем переключился на соломенные шляпы — отсюда его второе название, Меркато-делла-Палья («соломенный рынок»); сейчас там сувениры, браслеты и кожаные сумки.^{Илл. 5} Никаких сведений о том, что в первой половине XIX века там торговали овощами, мне найти не удалось. Откуда тогда каштаны и салат? Впрочем, придираться к мелочам некрасиво — спишем на художественный вымысел, сказка же.

Илл. 5

Улица Виа Порта Росса и рыночный павильон Меркато Нуово

Но вернемся к судьбе зверя, давшего этой сказке название. В 1762 году в галерее Уффици случился пожар, и некоторые из скульптур, в том числе мраморные кабан с охотником, серьезно пострадали. Кабана удалось восстановить, а вот охотнику совсем не повезло, и Андерсену его не довелось увидеть. А кабан, будто почуяв свободу, начал размножаться почище кроликов: несколько десятков его бронзовых отпрысков теперь красуются по всему миру, от Канады до Австралии, сияя своими до блеска начищенными пятаками. Традицию тереть флорентийскому вепрю пятак в надежде на возвращение упомянул в своих путевых заметках еще Тобайас Смоллетт за полвека до Андерсена. К концу XX столетия состояние пятака стало внушать опасения — чай, не неразменный, и в результате в 1999 году исторический Порчеллино, как его здесь называют, был заменен копией, а сам переселился в музей Бардини (Museo Bardini), что в палаццо Моцци (Palazzo dei Mozzi), где и стоит сейчас. Хотите реализма — вам туда.

К вечеру рынок сворачивают, и можно, как у Андерсена, остаться с кабаном наедине. Я даже терпеливо дождался полуночи и прилег ему на спину в надежде на чудо — но увы (что поделаешь: не невинен, да и не дитя уже). Пришлось идти в галерею Уффици на своих двоих, за деньги и средь бела дня. До нее оттуда, кстати, всего один квартал, так что верхом на кабане особо не разгонишься. Хотя много ли надо в детстве, чтобы ветер засвистел в ушах?

Когда герой Андерсена врывается верхом на кабане на ночную Пьяцца-дель-Грандука (сейчас — площадь Синьории, Piazza della Signoria),^{Илл. 6} все вокруг внезапно оживает, — и, оказавшись там, поверить в это нетрудно. Ночью на безлюдной площади единственным внешним источником эмоциональных переживаний становятся произведения искусства — а их густота здесь существенно превосходит среднефлорентийский показатель (если, конечно, галереи не считать). Ощущение «одушевленности» усиливается еще и тем, что, если приглядеться, между отдельными скульптурами как бы угадывается безмолвный диалог. Например, если встать за спиной Персея и посмотреть на Нептуна, то складывается впечатление, что первый хвастается своим трофеем, а второй в ответ скептически качает головой. Чтобы «поймать волну» в такой компании, особой фантазии не надо — просто открой глаза да смотри.

Илл. 6

Площадь Синьории. Лоджия Ланци