Котнэппинг - читать онлайн книгу. Автор: Кэрол Нелсон Дуглас cтр.№ 32

— Семь лет. Подходящее число, как на египетских табличках.

— Вы встретились до того, как появился “Пенниройял Пресс”, или после?

— До. Честер тогда писал публицистику.

— Правда?

— Мы так и познакомились. Агент был в восторге от предложенных работ. Конечно, в публицистике представительность автора играет не меньшую роль, чем сама книга…

— Вы имеете в виду, что автор должен хорошо выглядеть, хорошо говорить, уметь правильно держаться с прессой и все такое?

— Именно.

Больше ничего не последовало, кроме нового, по-птичьи мелкого глотка колы.

Темпл набила рот непростительно сладкой сдобой. Что бы такое спросить, пока Ровена не допила свою колу и не ушла?

— Значит, мистер Ройял, то есть, Честер прошел путь от автора до редактора. Это, наверное, случилось уже после вашей женитьбы?

— Да. Он заинтересовался другой стороной бизнеса после того, как мы познакомились и начали… скажем так, встречаться.

Мелькнувшее в желто-карих глазах отвращение подсказало Темпл, что, несмотря на завидную выдержку, за душой этой женщины скрывается больше, чем недовольство своим прошлым браком.

— Я слышала, Честер Ройял был человеком, склонным к многочисленным бракам.

— Если вы хотите знать, какой я была по счету, то я была третьей. И Честер был склонен не столько к бракам, сколько к эксплуатации. Если появлялась женщина, которую он мог использовать, он женился на ней. По крайней мере, пока был моложе.

— Он же не женился на Мэвис Дэвис, — сказала Темпл с невинным видом.

Ровена усмехнулась:

— Нет. К тому времени он уже научился использовать женщин, не прибегая к женитьбе. И этим он обязан мне.

— Вы сказали об этом лейтенанту Молина?

— Нет.

— А мне почему сказали?

— Вы задаете правильные вопросы. Мне, в принципе, нечего скрывать по поводу нашей с ним жизни или по поводу того, каким человеком он был. Я даже перестала его ненавидеть. Просто я его раскусила. Наверное, я понимаю… понимала Честера лучше, чем кто-либо другой. Я научила его всему, что он знал. Разумеется, невольно, — добавила она, видя недоверчивый взгляд Темпл. — Я никогда не была замужем до него, но и ребенком я уже не была. Я бы ему отказала, если бы не его восхищение, даже восторг моей работой. Тогда это казалось мне признаком того, что он принимает меня всерьез. Но он принимал всерьез не меня, а мою работу… и он присвоил ее.

— Присвоил? Как это — присвоил?

— Он впитал ее. Он стал тем, кем была я.

Темпл растерянно искала следующий “правильный вопрос”.

— Вас когда-нибудь предавали в любви, мисс Барр?

Этот вопрос был не более личным, чем те, которые сама Темпл только что задавала.

— Да, — ответила она честно. — Я думаю, да.

Ровена рассмеялась. Это был приятный смех, и он совершенно преобразил ее невзрачное лицо.

— Я не могу сказать, что я разочаровалась в любви, но, на мой взгляд, меня предали. Я поняла, что привлекала Честера вовсе не я сама, а то, что у меня было.

— Что именно?

— Власть.

Темпл не знала, что сказать. В пресс-релизе, который принесла Клаудиа, было написано, что Ровена работает старшим редактором в “Трайн Букс”. Неплохая должность, но уж точно не такая, которая делает ее большой шишкой в Манхэттене.

Бледные пальцы Ровены, лишенные колец, гладили одноразовый стакан так, точно обнимали хрустальный бокал. Ее лицо смягчилось от грустных воспоминаний, на нем отразилась печаль о несовершенстве мира, о том, какой она была когда-то, и о том, что с ней сделал Честер.

— Он видел меня за работой, только и всего. Он видел, как тщательно я подбирала слова для рецензий моим авторам. Он видел, как я расстраивалась, когда не могла предложить им оплату и условия, которой, на мой взгляд, заслуживали их произведения. Он видел, как они доверяют мне и полагаются на меня. Он видел, как хороший редактор — а я была хорошим редактором! — умеет поддержать талант писателя, помочь ему развиться и прийти к тем достижениям, на которые он способен. Он был заворожен тем, как авторы делились со мной своими проблемами — семейными, денежными. Писательство — долгое и одинокое дело. Автор всегда надеется найти редактора, который будет прислушиваться к нему, а такие сегодня редки. Редакторы сегодня подобны странствующим повитухам. Они порой увольняются в середине процесса работы над книгой и не способны вложить частицу себя ни в автора, ни в его рукопись, которую они зачастую даже не дочитывают до конца.

— И Честер взял от вас все, что вы умели, вывернул наизнанку и стал плохим редактором.

— Скорее, разрушительным. Причем, это у него получалось бессознательно. Вы, должно быть, слышали, что он начинал как доктор, в те времена, когда врачи были почти богами. Пациенты приходили к нему со своими болезнями, они были перед ним беззащитны и показывали свою беззащитность, как начинающие авторы, приносящие слабые рукописи. Все эти годы он страдал от отсутствия такой власти, позиции вершителя судеб.

— Так почему же он оставил медицинскую практику?

— Ему пришлось. Вы что, не догадываетесь?

— Нет, — призналась Темпл.

— Нарушение врачебной этики. Противозаконные действия, повлекшие смерть больного. У него отобрали лицензию, он потерял свою практику, потерял власть. Он не мог оправиться от этого до тех пор, пока не познакомился со мной и не увидел другой путь, который позволял ему держать жизни людей в кулаке и зарабатывать на этом деньги. И, самое замечательное, что он изобрел медицинский триллер, так что все тогдашние чувства вернулись, как в сказке.

— Вы меня пугаете. Он в вашем рассказе выглядит каким-то злодеем со страниц им же изданных книжек.

— О, нет, — Ровена улыбнулась. — Нет! В книжках “Пенниройял Пресс” вы как раз не найдете злодейских докторов. Единственный, кто безнаказанно позволяет себе такое время от времени, это Оуэн Тарп, не знаю уж, по какой причине. В триллерах “ПП” полно некомпетентных, тупых, сумасшедших и преступных медсестер. Еще там есть противные пациенты, бесполезная администрация — особенно, если это женщины. Но подлец-доктор в них большая редкость.

— Напомните мне, чтобы я их не читала. Клаудиа говорила, что Честер назвал Лорну Фенник конем с яйцами. Он ненавидел женщин?

Ровена кивнула:

— Так глубоко, что не мог признать это на сознательном уровне.

— Но за что?

— Это знал только сам Честер. Он редко говорил о своем прошлом, но я предполагаю, что в школе его унижала учительница.

— И это на всю жизнь настроило его против женщин?

— Похоже, — Ровена улыбнулась. — Я помню, как он не единожды ворчал, что женщинам не место в медицинских институтах, — она вздохнула. — Он не был красавцем, и в юности ему не слишком везло с девушками. Возможно, поэтому он потом и женился пять раз — чтобы доказать, что не хуже других. После нашего развода я поняла, что он боится уронить свое достоинство в соперничестве с профессиональной и компетентной женщиной. Поэтому Лорна и не смогла с ним долго работать.